Акмеизм

Ядро акмеизма составляли шесть поэтов, и слава их распределилась неравномерно: Гумилев, Мандельштам и Ахматова оставили более глубокий след, чем их товарищи по «Цеху». Давайте разберемся, чем интересны остальные основатели акмеизма — Сергей Городецкий, Михаил Зенкевич и Владимир Нарбут.

👥 Всех троих иногда объединяют в так называемое «левое крыло» акмеизма — если судить по политической позиции и впоследствии по отношению к революции. Другой вариант — к ним больше применимо определение «адамизм»: идея возвращения скорее к природным, физическим первоосновам, чем к культурной памяти. Но у каждого из «адамистов» своя творческая история.

👤 Сергей Митрофанович Городецкий (1884–1967), сооснователь и синдик первого «Цеха поэтов», к моменту появления акмеизма был уже достаточно известным поэтом. Он писал много и быстро: в 1906–1907 гг. опубликовал три книги стихов — «Ярь», «Перун» и «Дикая воля». Как понятно из названий, Городецкий опирался на фольклор и славянскую мифологию (отчасти вымышленную). В отличие от Гумилева, дебют Городецкого благосклонно приняли символисты — Брюсов, Блок, Вячеслав Иванов позитивно отозвались о первом сборнике.

✍️ К 1912 году Городецкий решил дистанцироваться от символистского круга, и именно он стал «лицом» публичного конфликта движений, выступив с докладом «Символизм и акмеизм». Основанная на докладе статья «Некоторые течения в современной русской поэзии» (1913) сильно отличается от теоретических рассуждений Гумилева и Мандельштама. Городецкий исходит из собственного понимания творчества своих товарищей: Гумилев, Зенкевич, Нарбут, Ахматова у него выступают, каждый по-своему, в роли «нового Адама». «Адам» означает свежий, незамутненный взгляд на вещи, внимание к материальному; как Адам давал имена животным, поэт-акмеист называет все как бы впервые.

➡️ Акмеизм — «борьба за этот мир, звучащий, красочный, имеющий формы, вес и время, за нашу планету Землю» против символистского «фантома». Это значит, что Городецкий расходится в определениях и с Гумилевым, который был гораздо дальше от прямого материализма, и с Мандельштамом, у которого борьба идет не за планету, а за культуру.

📖 В стихотворении «Адам» еще яснее выражена идея «адамизма»: задача поэта — дать имя всем элементам реальности и тем самым вывести все тайное на свет:

Назвать, узнать, сорвать покровы
И праздных тайн и ветхой мглы —
Вот первый подвиг. Подвиг новый —
Живой земле пропеть хвалы.

🌗 Свет и тьма — основные категории Городецкого в его первых сборниках. В отличие от других акмеистов, свет у него ассоциируется с буйством, яростью. Городецкий — поэт хаоса, а не порядка. К фольклору он тоже обращается как к начальной, стихийной форме культуры.

🔮 В 1900-е гг. поэт увлекся «мистическим анархизмом»: его идеи лучше всего выражены в стихотворении «Беспредельна даль поляны…» Поэзия должна быть разрушительной силой — «древний хаос потревожим» и «расколдуем мирозданье».

⚡️ В 1914 году Городецкий шокировал литературный мир книгой «Четырнадцатый год», в которой восторженно приветствовал войну — для него катастрофические события означали тот самый очистительный хаос.

🖋 Городецкий сыграл большую роль в организации литературной жизни и за рамками акмеизма. Он активно продвигал «новых крестьянских поэтов» — Николая Клюева, Сергея Клычкова и особенно Сергея Есенина.

Сергей Городецкий (1884–1967)

Михаил Александрович Зенкевич (1886–1973) — еще один участник Первого «Цеха поэтов», рано завоевавший признание, но впоследствии почти забытый. Давайте узнаем о главных темах его стихотворений.

👤 Зенкевич в юности увлекался естественными науками, а также получил философское образование в Берлине и Йене. Там он познакомился с историком и философом Георгием Федотовым, который позже будет с симпатией писать о его стихах. Поэта волновали исторические и политические темы, и первые стихи были откликами на события революции 1905 года. В отличие от других акмеистов, Зенкевича с самого начала ничего не связывало с символизмом.

📙 В 1912 году вышел первый сборник стихов Зенкевича — «Дикая порфира»: он останется самым ярким и влиятельным его произведением. Акмеизм в понимании Зенкевича близок к натурализму. Первое, что привлекает внимание в его поэзии, — биологические и физиологические образы. Поэт отказывается от традиционной эстетизации природы, наоборот, — подчеркивает ее жестокость и хаотичность.

🩸 Постоянный мотив Зенкевича — окровавленное мясо: знак аморфного, разорванного тела, но также и жертвоприношения, как прямо показано в стихотворении «Мясные ряды». Для Зенкевича характеры намеренно неблагозвучные, «раздражающие» и лексикой, и диссонансами стихи, имитирующие дикость, заявленную в названии сборника.

⭐️ Стихотворение, которое стало его визитной карточкой для всех критиков — «Махайродусы». Махайрод — это саблезубый тигр. Стихотворение буквально воспроизводит картину охоты доисторического зверя:

И, видя, что каймой лилово-серых ливней
Затянут огненный вечерний горизонт,
Подняв двупарные раскидистые бивни,
Так жалобно ревел отставший мастодонт.

Гудел и гнулся грунт под тушею бегущей,
И в свалке дележа, как зубья пил, клыки,
Хрустя и хлюпая в кроваво-жирной гуще,
Сгрызали с ребрами хрящи и позвонки.

🌱 В советскую эпоху Зенкевич будет объяснять свои ранние стихи увлечением естествознанием: «…с пылкостью юного воображения писал я лирические стихи об эволюции жизни на земле и об исчезнувших гигантских животных, видя в них предков человека и как бы ощущая их кровь в своих жилах».

📘 В текстах сборника «Дикая порфира» (1912), однако, явно звучит типично акмеистическая тема священного наследства. Просто у Зенкевича поэт наследует не древним бардам или героям, а животным: «Земля-владычица! И я твой отпрыск тощий, / И мне назначила ты царственный удел», — звучит в тех же «Махайродусах». А в «Темном родстве» (1911) эволюция уже откровенно мифологизирована: «сумрачные тени» и «темные пиры» ближе к античным образам Мандельштама или к хаосу Городецкого.

И я с душой мятущейся — лишь слепок
Давно прошедших, сумрачных теней.
И им подвластный, солнечный рассудок,
Сгустив в мозгу кровавые пары, —
Как каннибалов пляшущих желудок,
Ликуя, правит темные пиры.

📖 В поздних книгах стихов Зенкевич не приблизился к оригинальности и целостности «Дикой порфиры», но нашел себя в качестве переводчика, в первую очередь американской поэзии.

Михаил Зенкевич (1886–1973)

Владимир Иванович Нарбут (1888–1938) — из тех поэтов, чье литературное влияние гораздо шире, чем известность у читателей. Давайте узнаем, какие сборники стихотворений у него были и из-за чего ему однажды пришлось бежать из страны.

👤 Нарбут категорически отвергал символизм, писал язвительные статьи о Брюсове и Вячеславе Иванове и в целом по радикальности литературной позиции был больше похож на футуристов, чем на акмеистов. Как и Зенкевич, Нарбут считал, что акмеизм предполагает отказ от классической эстетики, от «прекрасного» — но его антиэстетические провокации намного разнообразнее и сложнее.

✍️ В его текстах масса вещественных, бытовых, телесных деталей, которые казались критикам грубыми и даже непристойными. Для него характерна также нарочитая, навязчивая звукопись. Практически в каждой строчке повторяющиеся созвучия. Попробуйте прочитать вслух строки из стихотворения «Рассвет» — эти стихи потребуют очень четкой артикуляции:

Размахами махновской сабли,
Врубаясь в толпы облаков,
Уходит месяц. Озими озябли,
И легок холодок подков.

💥 Первая книга стихов Нарбута спровоцировала один из самых больших литературных скандалов эпохи. Весной 1912 года он публикует сборник «Аллилуйя» — всего 12 стихотворений. Замысел поэта требовал специального художественного решения. Нарбут настоял на использовании церковнославянского шрифта. Сначала он даже хотел напечатать книгу в синодальной типографии, но там отказались, увидев содержание.

📜 Имитация церковного издания создавала резкий контраст: достаточно перечислить названия некоторых стихотворений — «Нежить», «Лихая тварь», «Пьяницы», «Упырь». Тексты настолько шокировали, что книга была запрещена цензурой — по обвинению в богохульстве и порнографии. Тираж был изъят полицией из продажи, а самому автору пришлось, чтобы избежать суда, бежать — Гумилев помог ему присоединиться к экспедиции в Африку.

📕 «Аллилуйя» — одна из самых цельных и интересных книг Серебряного века, хотя ее трудно вписать в общий контекст. Стихотворения плотно связаны между собой повторяющимися мотивами и звуковыми перекличками — это один мир, очень плотный и земной.

📌 Для Нарбута большое значение имело его украинское происхождение: его литературный ориентир — Гоголь. Гоголь как источник вдохновения заявлен и напрямую в эпиграфах, и в общей атмосфере: появляются ведьмы, попы, бурсаки, в языке совмещается современное и архаическое, среди натуралистических картин вдруг возникают упоминания церковных праздников, ангелов, звуки небесных колокольчиков. «Аллилуйя» — не такое уж ироническое название: книгу можно воспринимать как хвалу жизни — темной, путаной и телесной.

📖 Первое стихотворение сборника — «Нежить» — задает эту двойственность. Здесь есть и тема родовых связей, пращуров, и жертвоприношение, но сакральное неотделимо от земного:

Из вычурных кувшинов труб щуры и пращуры
в упругий воздух дым выталкивают густо,
и в гари прожилках, разбухший, как от ящура,
язык быка, он — словно кочаны капусты.
Кочан, еще кочан — все туже, все лиловее —
не впопыхах, а бережно, как жертва небу,
окутанная испаряющейся кровию,
возносится горе: благому на потребу.

📇 В начале 1920-х Нарбут занимал видное место в новой советской литературе, руководил издательством «Земля и фабрика», но в 1938-м был репрессирован и расстрелян. Его эстетика оказала большое влияние на «одесскую школу» — Исаака Бабеля, Юрия Олешу, Эдуарда Багрицкого, Валентина Катаева.

Владимир Нарбут (1888–1938)

Задание.

👀 Мы изучили довольно много поэтов-акмеистов и разобрали подробно стиль некоторых из них. Попробуйте отгадать авторов этих стихотворных отрывков.

1️⃣

Мотал паук по влажным хвоям
Свое гнездо. И покрывалом,
И недовязанным, и редким,
Сиренево-лилово-алым,
Сквозя в орешнике (чрез ветки),
Лежали сыроежки, как монетки.

2️⃣

Неизгладимы, нет, в моей судьбе
Твой детский рот и смелый взор девический,
Вот почему, мечтая о тебе,
Я говорю и думаю ритмически.

Я чувствую огромные моря,
Колеблемые лунным притяженьем,
И сонмы звезд, что движутся горя,
От века предназначенным движеньем.

О, если б ты всегда была со мной,
Улыбчиво-благая, настоящая,
На звезды я бы мог ступить ногой
И солнце б целовал в уста горящие.

3️⃣

О ящеры-гиганты, не бесследно
Вы — детища подводной темноты —
По отмелям, сверкая кожей медной,
Проволокли громоздкие хвосты!

4️⃣

Словно тяжким огромным молотом
Раздробили слабую грудь.
Откупиться бы ярким золотом, —
Только раз, только раз вздохнуть!

Приподняться бы над подушками,
Снова видеть широкий пруд,
Снова видеть, как над верхушками
Сизых елей тучи плывут.

Все приму я: боль и отчаянье,
Даже жалости острие.
Только пыльный свой плащ раскаянья
Не клади на лицо мое!

5️⃣

По воздуху летает птица.
Бедняк идет пешком.
Вельможе ехать не годится
Дрянным сухим путем.

И, захватив с собой подарки
И с орденами тюк,
Как подобает мне, на барке
Я поплыву на юг.

О стихотворении Ахматовой «Ведь где-то есть простая жизнь и свет», пророчествах и ахматовском Петербурге