Битники: Cэлинджер, Керуак, Берроуз и другие

👨‍👩‍👦 Джек Керуак (1922–1969) — романист и поэт. Семья Керуака франко-канадского происхождения, и в детстве он говорил на жуале, квебекском диалекте французского. В его творчестве сохранится след этого самоощущения — как не совсем американца и не совсем иностранца.

✍️ С юности Керуак видел себя писателем и мечтал стать автором нового «великого американского романа». К моменту знакомства с Берроузом и Гинзбергом Керуак написал уже множество текстов, в том числе роман «Море — мой брат». В 1950 году вышел роман «Городок и Город» — он принес автору известность в литературных кругах, но на этой стадии Керуак еще казался подражателем модернистских прозаиков.

🎵 Бибоп-джаз подтолкнул Керуака к идее «спонтанной прозы»: писать быстро, не оглядываясь, не редактируя. Он изобрел «джаз пишущей машинки»: в машинку заправляются рулоны, чтобы не прерываться на смену листов. Эта идея провоцировала насмешки и упреки в непрофессиональности, но эксперимент удался: Керуак нашел новую форму романа потока сознания — с ускоренным ритмом, близкую к музыке живой речи, точно схватившую речевой портрет поколения.

📗 Публикация романа «В дороге» в 1957 году сразу привлекла внимание: восторженная рецензия в «Нью-Йорк Таймс» сделала Керуака первым успешным бит-автором. Писателя же разочаровало, что критики писали только о новизне персонажей и отражении эпохи и не обращали внимание на литературное новаторство. Позже статус лидера бит-поколения вызывал у него досаду, потому что мешал добиться серьезного признания.

👥 Персонажи Керуака основаны на реальных людях — друзьях-битниках, родственниках и близких. Они всегда носят вымышленные имена — по требованию издателей. Автобиографический рассказчик — самый изменчивый из героев Керуака: мы застаем его на разных стадиях жизни, в моменты вдохновения и отчаяния — меняются даже его имена. Вся проза Керуака складывается в единый цикл «Легенда о Дулуозе» (Джек Дулуоз, «вошь» на квебекском диалекте — ироническое имя автобиографического персонажа и рассказчика в нескольких текстах).

👀 Цикл не стоит читать как прямую автобиографию, в нем нет однородного сюжета. «Легенда» включает воспоминания о семье и о юности («Городок и город», «Мэгги Кэссиди»), фантазии и видения («Доктор Сакс», «Книга снов»), случайные встречи-откровения («Сатори в Париже», «Тристесса»). «Биг-Сур», самый темный по атмосфере роман, хронологически завершает эволюцию героя — но последние романы Керуака «Суета Дулуоза» и «Видения Коди» возвращаются к началу пути и к событиям романа «В дороге».

📝 Спонтанность и автобиографичность для Керуака не означают «наивное», дневниковое письмо. Чтобы добиться настоящей импровизации, нужно преодолеть инерцию стандартного повествования. На это работают разные литературные техники — ритмизация прозы, отказ от нормативной пунктуации, внезапные переходы от диалогов к медитациям.

Роман «On the Road» (на русском он существует в переводах «На дороге» и «В дороге») из всех текстов Керуака наиболее популярный — с него чаще всего и начинают читать бит-литературу. Давайте узнаем сюжет и стилевые особенности этой книги.

📝 Самым издаваемым переводом остается «На дороге» Максима Немцова. В 2020 году вышел новый перевод Андрея Щетникова («В дороге», издательство «Чтиво»): у него даже есть атмосферный буктрейлер.

🖋 Рукопись романа — около 37 метров бумаги, склеенной в один рулон. По несбывшемуся замыслу автора, издавать роман следовало бы так же — одним длинным свитком, поэтому электронные издания в чем-то лучше передают концепцию Керуака.

🔉 Как и бит-поэзия, это также текст, который должен звучать: следить нужно прежде всего не за событиями, а за переменами темпа.

📗 «В дороге» — метароман: он описывает процесс рождения писателя и рождения самого текста, который мы читаем. Творчество требует скорости, движения, расширения границ — в том числе и границ своей интеллектуальной среды. В одном из эпизодов в начале романа герой срывается в путь, почувствовав тесноту даже бунтарского мира бит-молодежи (перевод М. Немцова):

«В то время, в 1947 году, боп, как сумасшедший, захватил всю Америку. Мужики в «Петле» лабали ништяк, но как-то устало, поскольку боп попал как раз куда-то между «Орнитологией» Чарли Паркера и другим периодом, начинавшимся с Майлза Дэйвиса. И пока я там сидел и слушал звучание ночи, которую боп стал олицетворять для каждого из нас, я думал обо всех своих друзьях от одного конца страны до другого и о том, что все они, на самом деле, — в одном громадном заднем дворе: что-то делают, дергаются, суетятся. И впервые в своей жизни на следующий день я отправился на Запад».

📖 «В дороге» — роман-путешествие и роман-портрет. Рассказчик (здесь его зовут Сал Парадайз) путешествует по Америке автостопом и на автобусах, и текст стремительно движется от одного пункта к другому. Керуак стремится поймать чувство скорости, которое отличает современное путешествие от тех, что описаны в классических литературных сюжетах. Многие персонажи появляются только на несколько предложений, бросают свои реплики и исчезают.

👤 Постоянная точка в романе — Дин Мориарти, литературная копия Нила Кэссиди, сыгравшего роль «музы» битников. Текст много раз заново описывает Дина: рассказчик подсознательно делает его своим центром притяжения. Дин — воплощение битнического идеала. Мы не так много знаем о его жизни и занятиях, в реальности рассказчика он появляется и исчезает, в сюжете много пробелов — на первый план выходят символические определения: «родич солнца», «Святой Шут».

🇺🇸 В романе значима тема поиска подлинной Америки, традиционная для американской литературы. Движение с востока на запад — и путь колонизаторов, и реальное перемещение битников из Нью-Йорка в Калифорнию, и открытие огромных и диких пространств как духовный опыт.

👥 Инстинктивный, полный дикой опасной энергии Дин и молодой фантазер-интеллектуал Сал в качестве главных героев, как сразу заметили критики, напоминают повзрослевших Гека Финна и Тома Сойера, а в их хаотичных приключениях распознается изломанная американская мечта. Возможно, поэтому именно «На дороге» из всех книг Керуака вписался в канон «великого американского романа».

«Бродяги Дхармы» («The Dharma Bums») вышли всего через год после «В дороге», в 1958 году, но между двумя самыми читаемыми романами Керуака большое расстояние. Давайте обсудим, о чем эта книга.

✍️ Пока «В дороге» ждал своего издателя, Керуак написал еще несколько книг, переехал в Сан-Франциско и увлекся буддизмом. И стиль для романа о новом духовном путешествии он выбрал совсем другой. Принцип спонтанности сохраняется, но темпы в «Бродягах» другие: от лихорадочной суеты битнических вечеринок и чтений — к длинным созерцательным пассажам.

📙 Первые главы «Бродяг» — хроника знакомства с поэтическим миром Сан-Франциско и «нашествия» битников. Керуак, «Великий Запоминатель», как называл его Гинзберг, отличался исключительной памятью: эта часть «Бродяг» написана как мемуары, на удивление детальные и точные, если учитывать, что описывается состояние общего экстаза, почти транса.

👤 Рассказчику и здесь нужен другой персонаж, чтобы дать импульс движению, но теперь это почти противоположность Мориарти/Кэссиди — Гэри Снайдер, зашифрованный под именем Джефи Райдера: поэт-ученый, который ищет откровения в книгах и в природе и разрывается между двумя этими полюсами.

📿 У Джефи, в свою очередь, есть свой идеал: китайский поэт-монах 8 века Хань Шань. Джефи переводит его поэму «Холодная гора», «написанную тысячу лет назад, частично на скалах, в сотнях миль от человеческого жилья», и ностальгирует по недоступной современному американцу гармонии. Поэты в поисках откровения отправляются в горы, пытаются совершать буддийские ритуалы, рефлексируют и спорят — повествование фиксирует все стадии их пути без пафоса и часто иронически.

🙌 Ближе к финалу в «Бродягах» все больше моментов просветления. В героях просыпается идеальная память, общая для всех. Прочитаем один из таких эпизодов-озарений в переводе Анны Герасимовой:

«Так бывает в лесах, они всегда кажутся знакомыми, давно забытыми, как лицо давно умершего родственника, как давний сон, как принесенный волнами обрывок позабытой песни, и больше всего — как золотые вечности прошедшего детства или прошлой жизни, всего живущего и умирающего, миллион лет назад вот так же щемило сердце, и облака, проплывая над головой, подтверждают это чувство своей одинокой знакомостью.

От вспышек внезапного узнавания, вспоминания я даже ощутил экстаз, и в дремотной испарине потянуло лечь и заснуть в траве. Вместе с высотой росла усталость, теперь, как настоящие альпинисты, мы уже не разговаривали, и не надо было разговаривать, и это было хорошо; после получаса молчания Джефи обернулся и заметил: „Вот это мне нравится, когда идешь и говорить уже не нужно, как будто мы — животные и общаемся молча, посредством телепатии“. Так мы и шли, погруженные в собственные мысли, Джефи — своим забавным чаплинским шагом, который я уже описал, а я тоже нащупал для себя правильный способ ходьбы, медленными короткими шажками, упорно вверх и вверх, со скоростью одна миля в час, так что я отставал ярдов на тридцать, и теперь, сочинив хокку, приходилось выкрикивать их друг другу».

🙏 Достичь навсегда состояния Хань Шаня будет невозможно, у Керуака это только «вспышки» — но они возможны, и, как мы видим, в них преодолевается даже обреченность современного человека на отчуждение и непонимание. В конце романа рассказчик остается в просветленном уединении. Обратная сторона той же истории — в романе «Ангелы опустошения», где буддистская мечта ведет к разочарованию и новым поискам.

Джек Керуак (1922–1969)

Задание.

📝 Прочитаем авторское введение Керуака к сборнику эссе «Одинокий странник» (1960). Это ответ на стандартную анкету, которую предложил заполнить издатель.

Время прочтения 〰️ 7 минут