Литературные образы городов

Вы слышите эти звуки? Да-да, это колокол Биг Бена! Мы — в Лондоне. Поговорим о том, каким разным может быть Лондон: инфернальным, имперским и полным мифов. Давайте начнем с того, что обсудим образ города в литературе и узнаем его отличия от других европейских городов.

🇬🇧 Лондон — возможно самый литературный город мира. Турист, которому захочется прогуляться по следам литературных героев, в Лондоне обнаружит, что прогулка может стать бесконечной. Кажется, не осталось улицы, дома или паба, которые не фигурировали бы в каком-нибудь романе. Списки литературных мест Лондона, как, например, этот, можно найти на любой читательский вкус.

🎡 «Литературная карта» Лондона кажется более насыщенной, чем у других великих городов, по двум причинам:

1️⃣ Лондон — это центр не только английской литературы, а всего огромного англоязычного мира. Отсюда и большое количество текстов, в которых местом действия и символом городской жизни будет британская столица.

2️⃣ Лондон менее централизован, чем другие европейские столицы, в нем слишком много разных точек притяжения. Несмотря на перестройки и реформы, он так и не был приведен к единой жесткой схеме, как это было сделано в Париже в 19 веке.

📌 В книге Питера Акройда «Лондон. Биография города» так описана главная особенность города:

«Лондон — лабиринт наполовину из камня, наполовину из плоти. Его нельзя представить себе во всей полноте, его можно лишь пережить на опыте как дикую местность, состоящую из множества переулков, проездов, дворов и магистралей, где способен заблудиться даже самый искушенный лондонец. Еще одно любопытное свойство этого лабиринта состоит в том, что он непрерывно меняется и растет вширь».

🌀 Этот образ города-лабиринта развивается в большинстве художественных текстов о Лондоне, и настойчивее всего в британской литературе. Если в парижских сюжетах мы можем встретить героев, которые способны присвоить себе парижское пространство целиком, погрузиться в город, то в Лондоне даже для хозяев остаются внутренние границы, закрытые и непонятные зоны.

💥 Как и для Парижа, для Лондона время, когда активнее всего формируется его культурный миф — середина 19 века. Самые влиятельные образы Лондона мы находим в романах викторианской эпохи. Темы индустриализации, наступления новой цивилизации, тревога по поводу дегуманизации человека в большом городе звучат в английской литературе 19 века особенно сильно. Лондон часто представляется писателям 19 века местом механическим, бездушным, непригодным для жизни и нормальных человеческих отношений.

❓ Почему именно из Лондона писатели так часто делали город-ад?

👀 В английской литературной традиции городское пространство само по себе проблематично и подозрительно. Вспомним романы Джейн Остин: почти все действие в них разворачивается в приватном семейном мире домов и усадеб, а потеря имения — постоянный кошмар персонажей.

🗣 Столица — место обмана, слухов, условностей, соперничества. Стремительный рост Лондона ассоциировался с разрушением идеи дома. Викторианская литература с ужасом открывает для себя мир трущоб и беспризорников — как и не менее жестокий мир бюрократических контор.

🌎 Лондон как столица огромной империи — точка пересечения языков и культур. В литературе 19 века в описаниях города начинают появляться экзотические элементы — в описаниях мелькают восточные товары, диковинные звери в зоопарке и случайные гости из далеких стран.

⚡️ А за 20 век появилось множество англоязычных авторов с разных концов бывших империй, с совсем другим взглядом на метрополию. В современной литературе мы чаще видим Лондон с постколониальной точки зрения — конфликтный, раздробленный мегаполис в сложных отношениях со своей историей.

Панорамы Лондона в английской литературе часто похожи на описания не то кошмара, не то инфернального мира. Он погружен в темноту и грязь, на каждом углу подстерегает опасность. Давайте узнаем, что лежит в основе этих образов и кто сыграл в демоническом представлении Лондона главную роль.

🦇 Прообраз всех этих адских панорам — стихотворение Уильяма Блейка из книги «Песни опыта», которое и называется «Лондон» (1794). Блейка обычно не интересовали урбанистические пейзажи: Лондон у него лишен примет конкретного города, это царство несправедливости и насилия:

Здесь трубочистов юных крики
Пугают сумрачный собор,
И кровь солдата-горемыки
Течет на королевский двор.
А от проклятий и угроз
Девчонки в закоулках мрачных
Чернеют капли детских слез
И катафалки новобрачных.

👤 Решающую роль в оформлении демонического образа Лондона сыграл Чарльз Диккенс. Романы Диккенса объединяет фактически одна и та же картина города, где, как и у Блейка, люди попадают в западню, только сделав шаг на улицу. Вспомним впечатляющий городской пейзаж в начале романа «Холодный дом»:

«Лондон. Осенняя судебная сессия — „Сессия Михайлова дня” — недавно началась, и лорд-канцлер восседает в Линкольнс-Инн-Холле. Несносная ноябрьская погода. На улицах такая слякоть, словно воды потопа только что схлынули с лица земли, и, появись на Холборн-Хилле мегалозавр длиной футов в сорок, плетущийся, как слоноподобная ящерица, никто бы не удивился. Дым стелется едва поднявшись из труб, он словно мелкая черная изморось, и чудится, что хлопья сажи — это крупные снежные хлопья, надевшие траур по умершему солнцу».

🌧 Диккенс встраивает в реалистическое описание плохой погоды эсхатологические знаки. Неизменный дождь напоминает о потопе, обычный дым из труб вызывает образ мертвого солнца. Диккенс также предвосхитил Годзиллу — но и воображаемое чудовище в городе у него обыденно.

🌫 Эпизод продолжается нарочитым повторением слова «туман». Характерные для Диккенса заклинательный ритм погружает нас в окутанный мглой город:

«Туман везде. Туман в верховьях Темзы, где он плывет над зелеными островками и лугами; туман в низовьях Темзы, где он, утратив свою чистоту, клубится между лесом мачт и прибрежными отбросами большого (и грязного) города. <…> На мостах какие-то люди, перегнувшись через перила, заглядывают в туманную преисподнюю и, сами окутанные туманом, чувствуют себя как на воздушном шаре, что висит среди туч».

🕸 В сюжете романа туман буквальный дублируется метафорическим туманом путаной судебной интриги. Персонажи «Холодного дома» блуждают среди тайн и обманов, и Лондон играет роль универсальной ловушки. Стандартное для викторианской идеологии недоверие к городской цивилизации Диккенс превратил в мощный поэтический образ, следы которого есть во многих лондонских текстах.

🎩 Место действия расследований Шерлока Холмса в рассказах Конан Дойла и страшной метаморфозы в «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Льюиса Стивенсона — это фактически диккенсовский Лондон, который стал еще более темнее и опаснее.

Постер к сериалу «Диккенсиана» (2015) отображает атмосферу Лондона 19 века

Давайте посмотрим, почему районы Лондона так отличаются друг от друга, и узнаем, можно ли собрать единую панораму этого города.

🧩 С панорамным образом Лондона сосуществует более пестрая мозаика, составленная из разных, часто несопоставимых деталей. «Некоторые части Лондона органичны, другие случайны» — говорит герой романа Айрис Мердок «Под сетью»: в этой интерпретации город в принципе нельзя собрать в единое целое.

🎲 Лондонские сюжеты играют с реальной особенностью города, в котором границы между районами до сих пор имеют большое социальное и культурное значение. Не все они адские — есть и гармоничные версии. Интересно, что стихотворение, прямо противоположное блейковскому «Лондону», привязано к конкретной точке.

🎼 «Сонет, написанный на Вестминстерском мосту 3 сентября 1802 года» Уильяма Вордсворта — редкий случай, когда лондонская панорама прекрасна и светла:

Нет зрелища пленительней! И в ком
Не дрогнет дух бесчувственно-упрямый
При виде величавой панорамы,
Где утро — будто в ризы — все кругом
Одело в Красоту. И каждый дом,
Суда в порту, театры, башни, храмы,
Река в сверканье этой мирной рамы,
Все утопает в блеске голубом.

⛪️ Таким Лондон можно увидеть только в определенном месте и в определенное время. Идеальное место, конечно, Вестминстер, символическое сердце столицы, во времена Вордсворта еще не ставшее туристическим объектом. Неподалеку гуляют и персонажи «Миссис Дэллоуэй» Вирджинии Вулф — один из редких примеров Лондона, написанного с симпатией. Вулф сознательно противопоставила диккенсовской традиции Лондон, который не враждебен своим жителям.

👥 Социальная география Лондона — еще одна устойчивая тема. У лондонских литературных героев обострено территориальное чувство. Выйти за границы своего района, тем более — на другой берег Темзы — значит отправиться в опасное приключение.

📖 В «Портрете Дориана Грея» Оскара Уайльда, еще одном чисто лондонском романе, движение главного героя через разные городские зоны запускает в сюжете механизмы опасности и падения. В начале романа портрет совершенно идеального юноши Дориана художник пишет в мастерской, из которой шум Лондона едва слышен.

🌪 По мере развития сюжета Дориан все больше погружается в знакомый нам демонический Лондон: «Меня мучила жажда новых впечатлений... И вот раз вечером, часов в семь, я пошел бродить по Лондону в поисках этого нового. Я чувствовал, что в нашем сером огромном городе с мириадами жителей, мерзкими грешниками и пленительными пороками— так вы описывали мне его — припасено кое-что и для меня».

➡️ В этом эпизоде Дориан попадает на территорию Ист-Энда, бедной, менее привилегированной половины столицы. Здесь он находит нелепый и вульгарный театр, в котором есть одна гениальная актриса… даже если вы незнакомы с сюжетом, легко догадаться, что пересечение внутренней лондонской границы ничем хорошим не кончится.

💈 Современная английская литература пестрит названиями районов и улиц, адресами, станциями метро. Лейтмотивом остается непрозрачность Лондона, невозможность его разгадать и полностью сделать своим. Например, в романе Питера Акройда «Дом доктора Ди» автору, чтобы намекнуть на начало таинственной истории, достаточно отправить героя на метро в незнакомый район, где ему в наследство достался странный дом.

🚦 «Чувство перемены» для него возникает, когда выходишь на «Ноттинг-хилл-гейт» и едешь на эскалаторе вверх, с Центральной линии на Кольцевую», и этого достаточно, чтобы дальше лондонец чувствовал себя не на своем месте. Нет ни тумана, ни преступников, а город уже в самой обыденной ситуации начинает превращаться в лабиринт.

В викторианской литературе Лондон в основном оставался однозначно английским городом, хотя и социально раздробленным. Но уже у Диккенса можно найти осознание того, что герои находятся в имперской столице, в которую стекаются люди и вещи со всего мира. Давайте узнаем, как это воплощается и у других писателей.

👀 В «Николасе Никльби» Чарлза Диккенса в типичной для «городского» романа 19 века сцене взгляд героя прикован к витрине. Перечисление знаков недоступной роскоши включает «китайские шали и золотистые ткани Индии». Таких намеков на далекие экзотические миры в текстах 19 века немало, но они остаются где-то на границе реальности.

📗 Один из немногих викторианских романов, где мы выходим за границы привычного британского пространства — «Ярмарка тщеславия» Уильяма М. Теккерея. Лондон Теккерея — снова демонический и опасный, но причина тому иная, чем у Диккенса. Город описан как тотальный балаган, где все персонажи — участники кукольного представления. Куда бы они ни отправлялись — в континентальную Европу или даже в Индию — покинуть ярмарку они не могут. Империя у Теккерея тоже работает как передвижной театр — Лондон расползается по всему миру с одним и тем же спектаклем.

🔄 К концу 20 века тенденция переворачивается, и читатели, наконец, могут понять, как воспринимают Лондон представители культур бывших британских колоний. Лондон уже полвека — центр нескольких разных, неевропейских литератур на английском языке, среди них Индия и Пакистан, Ямайка и Тринидад.

🇬🇧 Постколониальный Лондон распадается на два мотива.

1️⃣ Первый — далекая столица, объект желания, куда мечтают перебраться жители колоний.

💼 Путешествия туда и обратно в этих сюжетах всегда показывают несоизмеримость колониального мира с метрополией. Прекрасный образец этого воображаемого Лондона появляется в романе Арундати Рой «Бог мелочей». Одна из героинь привозит стандартные английские сувениры, среди них — «две шариковые ручки, с обратного конца до половины наполненные водой, в которой был виден миниатюрный лондонский пейзажик. С Букингемским дворцом и Биг-Беном. С магазинами и людьми. С красным двухэтажным автобусом, который, движимый пузырьком воздуха, плавно курсировал взад и вперед по безмолвной улице. Что-то зловещее было в полном отсутствии шума на оживленной улице внутри шариковой ручки». Лондон снова зловещий, но уже потому что он лишен жизни, выпотрошен до состояния чистого знака.

2️⃣ Вторая версия постколониального взгляда на Лондон, наоборот, внедряет в лондонское пространство персонажей-иммигрантов, их сообщества и языки.

✍️ Одна из самых интересных современных английских писательниц, Зэди Смит, в большинстве своих романов работает с этой темой. Ее романы «Белые зубы», «Время свинга», «Северо-Запад» — вариации сюжета о столкновении и смешении культур в рамках одного района, на одних и тех же улицах. Название «Северо-Запад» и означает часть Лондона, в которой представлена в мигрантских микромирах вся бывшая империя. Героям, выросшим, как и сама Смит в этой смешанной среде, приходится искать свое место в городе, который весь состоит из непреодолимых границ.

🧸 Даже медвежонок Паддингтон, герой популярных детских книг и фильмов, придуманный Майклом Бондом еще в 1958 году — одна из первых, конечно, более мягких попыток написать постколониальный Лондон. Трогательный медведь, которого персонажи-лондонцы подбирают на вокзале Паддингтон, — беженец из дремучего леса в Перу, и все его приключения в Лондоне, особенно в более современных версиях, тоже очевидная метафора постимперской жизни столицы.

О Темзе Бродского и о значении реки в городском тексте