Феноменология Гуссерля

🌅 Гуссерль критикует свой феноменологический проект за то, что в нем не учитывается понятие горизонта сознания. Гуссерль писал, что в каждом акте мышления нам дан лишь один отдельный предмет и сознание может быть направлено только на что-то одно, но это одно не существует в каком-то вакууме. Получается, что мы как бы искусственно вырезаем из мира предмет, удаляем контекст.

🌏 Эпохе подразумевает выключение «внешнего мира», но это невозможно сделать в абсолютном смысле. Каждому объекту, на который направлено наше сознание, всегда сопутствует мир в целом — это и есть горизонт сознания. Это понятие служит для описания нашего заднего фона нашей мыслительной активности.

🧠 Горизонт сознания — это та прослойка, которая постепенно проникает в наше сознание вместе с мыслимым объектом. Это потенциально бесконечный набор сопутствующих объектов, потому что объекты могут быть не только реальными, но и выдуманными. Есть ближние и дальние горизонты, и они всегда связаны друг с другом.

Гуссерль также критикует свой философский метод за опасность солипсизма и за то, что он отрекался от предрассудков.

🔮 В процессе феноменологической редукции, когда мы пытаемся выключить внешний мир, возникает опасность солипсизма. Солипсизм — философская идея о том, что все, что существует, существует только в сознании, а ничего реального не существует. Гуссерль критикует сам себя за то, что солипсизм — необходимый и неизбежный пункт в развитии феноменологического мышления, но его необходимо преодолеть. Об этом он пишет в философском трактате «Картезианские размышления»

👫 Для Гуссерля важна интерсубъективность, то есть взаимоотношения между людьми. Интерсубъективность дает возможность феноменологии уйти от психологизма, потому что, если каждый из нас будет сидеть в своем сознании, у каждого будет своя истина. Когда люди обмениваются информацией, появляется более объективная истина.

🍏 В поздних работах Гуссерль отмечает, что некоторые феномены сознания могут одновременно являться феноменами сознания другого человека. Например, когда один человек просит у другого дать яблоко. Эти люди совершенно разные, но феномен сознания у них один. Интерсубъективность важна потому, что она обеспечивает дискурс об обществе, человечестве и культуре. Если каждый будет жить в своей комнате, никакой истории просто не случится. При этом достоверность феноменов будет сохраняться, потому что феномены — это то, что мы воспринимаем, то что нам является.

🏡 Гуссерль критикует себя за то, что он отрекался от предрассудков. В своих ранних работах он пишет, что предрассудки — это плохо. Позднее он писал, что все наши жизненные действия очень важны, они составляют наши предрассудки и это нормально. Гуссерль пишет, что мы должны учитывать в своем феноменологическом восприятии: он пытается вернуть нашей повседневности культ достоинства и ценностей, которые являются основой наших знаний. Гуссерль хотел построить некую идеальную математическую философию, но человек — не математический объект.

Предлагаем прочитать отрывок из работы Эдмунда Гуссерля «Кризис европейских наук и трансцендентальной феноменологии. Введение в феноменологическую философию».

📌 В сорок первом параграфе Гуссерль подробно описывает, как работает трансцендетальная редукция или трансцендетальное эпохе.

📌 В этом контексте Гуссерль говорит о «смене установки»: философ «выключает» знакомый и привычный мир. Это «выключение» позволяет ему подлинно свободно взглянуть на отношение мира и сознания.

📜 §41. Подлинное трансцендентальное эпохе позволяет провести «трансцендентальную редукцию» — раскрыть и исследовать трансцендентальную корреляцию мира и сознания мира.

Мы, философствующие заново, в самом деле осуществляем эпохе как перемену установки, как выход из установки естественного человеческого вот-бытия, предшествующей не случайным, а сущностным образом, той установки, которая никогда не прерывалась в его историчности ни в жизни, ни в науке. … С ним взгляд философа впервые на деле становится полностью свободным, и, прежде всего, свободным от самой сильной, самой универсальной и притом самой скрытой внутренней связанности: он перестает быть связан предданностью мира. Вместе с этим освобождением и благодаря ему нам открывается универсальная, абсолютно замкнутая в себе и абсолютно самостоятельная корреляция между самим миром и сознанием мира. Под последним понимается сознательная жизнь субъективности, производящей мировую значимость, субъективности, которая в своих непрекращающихся приобретениях уже обладает миром и активно придает ему все новые обличья. И наконец возникает понимаемая в самом широком объеме абсолютная корреляция между сущим всякого рода и во всяком смысле, с одной стороны, и абсолютной субъективностью, таким наиболее широким способом конституирующей смысл и бытийную значимость — с другой. В особенности и прежде всего, нужно показать, что благодаря эпохе философствующему открывается совершенно новый вид опытного познания, мышления, теоретизирования, в котором он, занимая позицию над своим естественным бытием и над естественным миром, не теряет ничего из бытия и объективных истин этого мира, как и вообще ничего из духовных завоеваний своей жизни в мире и жизни всей исторической общности, с той лишь разницей, что — как философ, в уникальном своеобразии направленности своего интереса — он запрещает себе и дальше естественным образом осуществлять свою жизнь в мире, т. е. ставить вопросы — вопросы о бытии, о ценности, практические вопросы, вопросы о существовании или несуществовании, о бытии в качестве ценного, полезного, прекрасного или благого и т. д. — на почве наличествующего мира. Ведь все естественные интересы выведены из игры. Но мир, точно такой, каким он прежде был и все еще есть для меня, как мой, наш мир, мир всего человечества, имеющий значимость тем или иным субъективным способом,— этот мир не исчез, только в ходе последовательно осуществляемого эпохе он принимается во внимание чисто как коррелят субъективности, придающей ему бытийный смысл, субъективности, в силу действенности которой он вообще «есть».

Но это не просто какое-то «воззрение» на мир, не просто его «интерпретация». Всякое воззрение на всякое мнение об «этом» «der» мире свою почву имеет в предданном мире. Именно от этой почвы я устранился благодаря эпохе, я стою над миром, который в совершенно своеобразном смысл проверим знания с помощью теста.