Михаил Глинка

📨 Это цитата из письма Чайковского композитору Сергею Танееву, но контекст письма, в котором существовала эта фраза, в советском издании писем Чайковского просто исчез, хотя и присутствовал в них до революции.

🌺 Чайковский использует ботанические метафоры, сравнивая европейскую музыку с садом, в который всяческая национальность вносит что-то на пользу, и пишет о том, что «как бы мы ни старались, из европейского сада не уйдем, ибо наше зерно, волею судеб, попало на почву, возделанную прежде нас европейцами, корни оно пустило там уже достаточно давно и глубоко, и теперь уже у нас с вами не хватит сил его оттуда вырвать».

🤝 К рубежу веков это знание было среди композиторов некоторым общим местом. Римский-Корсаков в 1908 пишет: «У всей европейской музыки одна гармоническая и контрапунктическая основа, и любая „народность“ в ней делается не добавлением, а избеганием некоторых приемов».

🐻 Тем не менее, дискурс «народности» Глинки был достаточно развернут и одновременно примитивен — самое мощное теоретическое объяснение «Глинка — народный композитор, потому что склонен к народной музыке», а некоторые его творческие неудачи приписывались отдалению от народных корней. Желающие верить в свой особый путь России были этими объяснениями вполне удовлетворены.

🤦🏻‍♂️ На пороге 20 века фигура и музыкальное наследие Глинки были в России мифологизированы более, чем биография и творчество какого бы то ни было классика. Ему ставят в вину — последовательно: недостаточный интерес к русскому, обломовскую лень, «барскую закваску» и поразительное безразличие к современной ему европейской музыкальной мысли. Музыка Глинки то заимствована, то в высшей степени оригинальна, то ремесленна, то стоит на уровне лучших музыкальных и театральных завоеваний Запада. Глинку сопоставляют с Бетховеном и Мендельсоном, называют предтечей русского народничества, видят в нем одновременно фривольность 18 века и «демократическое сознание».

🌞 Действительно, натура Глинки была сложна, противоречива, мифы о нем рождались уже в воспоминаниях современников. Относительное единство в отношении Глинки в советском пространстве наступило в 1937 году, когда Сталину после случая с «Леди Макбет» было совершенно необходимо создать унифицированную систему музыкальных ценностей. Глинка хорошо подошел на эту роль благодаря уже сложившимся мифам, из которых нужно было всего лишь выбрать подходящие.

📰 Процесс демифологизации Глинки начался уже после распада Советского Союза. Вышли новые биографии — к примеру, Екатерины Лобанковой в серии ЖЗЛ, важная статья Михаила Друскина, исследования Марины Фроловой-Уокер и Марины Раку.

👏 Единственное, что никогда не ставилось под сомнение — заслуги Глинки в области создания русской вокальной школы. Глинка не основал вокальную школу, но сильно повлиял на ее облик. И тем, что разучивал партии с певцами Большого театра в Петербурге, и тем, какую эстетику исполнения заложил в свои романсы. Если, к примеру, немецкую композиторскую школу можно описать как «немецкая плюс французская», то русскую, в глинкинском изводе — «итальянская плюс французская». Из итальянской взяты техника и методы преподавания, из французской — внимание к слову, к нюансам, к образу. Хотя русская опера того времени была не так богата, как европейская, в отношении исполнительского искусства она опередила ее на несколько поколений, пролистнув два века «поющих статуй» и неограниченной голосовой виртуозности за несколько десятилетий.