Николай Гоголь

Поговорим о произведении «Вечера на хуторе близ Диканьки», узнаем, как оно устроено и как в нем переплетается фантастическое и реальное.

📕📘 «Вечера на хуторе близ Диканьки» — это два сборника рассказов и повестей, вышедших в 1831 и 1832 годах. Их объединяет место действия и вымышленный издатель — «Пасичник Рудый Панько». В каждой части четыре произведения.

1️⃣ В первой — «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь, или Утопленница», «Пропавшая грамота».

2️⃣ Во второй — «Ночь перед Рождеством», «Страшная месть» «Иван Федорович Шпонька и его тетушка» и «Заколдованное место».

Цикл внешне напоминает популярные у романтиков сборники фольклорных или псевдофольклорных текстов, причем славянский фольклор был в это время новинкой. А некоторые повести (особенно «Майская ночь» и «Страшная месть») отсылают к атмосфере готического романа.

🕯 «Вечера» отличаются устройством повествования. Национальный колорит — вкрапления украинских фраз с переводом в примечаниях, описания обрядов и обычаев, типичные имена и реальные географические названия — у Гоголя не акцент, а основа стиля.

🎭 Структура каждого текста напоминает вертеп — популярную форму народного театра, как считает литературовед Л. А. Софронова. В украинских версиях на нижних ярусах вертепа могли появиться казаки, цыгане, «ляхи», «москали», а на верхних оставались всегда неизменные участники евангельской истории. Гоголь воспроизводит и эту двойственность фольклора, который соединяет христианство с язычеством, вечное с сиюминутным и страшное со смешным.

💫 В «Вечерах» есть особые «заколдованные места». Стоит заглядеться, забрести не туда или, как в «Заколдованном месте», увлечься танцем, и начинается чертовщина. И наоборот — можно в этом мире и обойтись без встреч с нечистой силой: в цикле есть один нефантастический текст — «Иван Федорович Шпонька».

⭐️ Фантастические сюжеты мотивируются и особым «праздничным» временем действия. Гоголь неслучайно использует Рождество и день Ивана Купала — праздники церковного календаря, которые окружены легендами, обрядами, остатками языческой мифологии. Вечер и ночь накануне праздника — время, когда границы между обычным и необычным стираются.

🤝 Праздничное время у Гоголя связано и с темой общности. Перечитаем знаменитую карнавальную сцену в «Сорочинской ярмарке»:

«Вам, верно, случалось слышать где-то валящийся отдаленный водопад, когда встревоженная окрестность полна гула и хаос чудных неясных звуков вихрем носится перед вами. Не правда ли, не те ли самые чувства мгновенно обхватят вас в вихре сельской ярмарки, когда весь народ срастается в одно огромное чудовище и шевелится всем своим туловищем на площади и по тесным улицам, кричит, гогочет, гремит? Шум, брань, мычание, блеяние, рев — все сливается в один нестройный говор».

🗝 Здесь переворачивается романтический штамп: созерцание водопада должно было бы ассоциироваться с уединенными мечтами, а не с ревом толпы. И мы получаем один из ключей ко всему творчеству Гоголя: он никогда не забывает, что «чудный» и «чудовищный» одного корня.

Давайте узнаем, как устроено повествование в «Вечерах», зачем Гоголю понадобились разные рассказчики и почему они обращаются к читателю.

🗣 Повествование в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» организовано как серия рассказов в рассказе. Издатель-собиратель всех текстов, Рудый Панько, появляется в предисловии к каждому тому. Вымышленный издатель мог быть данью романтической моде или подражанием пушкинским «Повестям Белкина», но Гоголь делает Панька загадочным персонажем.

🔮 Можно предположить, что он сам связан со сверхъественным — пасечники в народной традиции могут считаться колдунами (как и кузнецы и мельники), «рудый», то есть рыжий герой часто фигурирует в авантюрных фольклорных сюжетах.

👥 Но рассказчиками в повестях становятся другие персонажи: дьяк Фома Григорьевич («Вечер накануне Ивана Купала», «Пропавшая грамота», «Заколдованное место»), Степан Иванович Курочка («Шпонька»), «панич в гороховом кафтане» («Сорочинская ярмарка» и «Майская ночь»), а в «Страшной мести» некий «рассказчик страшных историй», упомянутый только в первом предисловии.

👀 Между рассказчиками можно уловить разницу: «панич» — горожанин с более литературной речью, а рассказы Фомы Григорьевича имитируют простой разговор, но стиль все-таки доминирует общий.

❓ Зачем Гоголю разные рассказчики?

🖋 Гоголю важно показать значимость устного слова. В первом предисловии Рудый Панько объясняет, откуда берутся все эти удивительные истории: жители хуторов собираются на «вечерницы», и среди песен и танцев рождаются рассказы:

«Но лучше всего, когда собьются все в тесную кучку и пустятся загадывать загадки или просто нести болтовню. Боже ты мой! Чего только не расскажут! Откуда старины не выкопают! Каких страхов не нанесут!»

👅 В «Вечерах» имитируется «болтовня»: кроме речи самих рассказчиков, в текстах появляются слухи, легенды, песни, колядки, у которых нет одного автора. И Фома Григорьевич сближается с этой стихией мифотворчества: «он до смерти не любил пересказывать одно и то же». Значит, полностью доверять рассказам не стоит, в следующий раз они могут и измениться.

➡️ В «Вечерах» множество прямых обращений к читателям — это станет одним из постоянных приемов у Гоголя. Здесь подразумевается, что читатель — чужак, носитель другой, городской культуры. Ему нужно пояснять слова, бытовые детали и мифологию — но так, как поясняют хозяева гостю, на ходу вовлекая его в гущу событий.

🛣 Рудый Панько уверен, что читатель не ограничится книгой, а отправится прямо на «вечерницы»: «как будете, господа, ехать ко мне, то прямехонько берите путь по столбовой дороге на Диканьку».

Остановимся подробнее на двух повестях из второго тома «Вечеров», противоположных по настроению — это «Ночь перед Рождеством» и «Страшная месть».

🌔 «Ночь перед Рождеством» обращается к менее экзотической теме, чем другие повести. Рождество и святки как время для сказочных историй, в том числе страшных, — уже привычная современникам Гоголя идея. Но сюжет повести совершенно оригинальный: Гоголь собирает из фольклорных фрагментов что-то совершенно новое.

✨ В «Ночи» узнаются несколько традиционных ситуаций:

➖ сказочных — герой добивается любви красавицы, которая дает ему невыполнимое задание (требует черевики, которые носит царица),
➖ герой побеждает черта,
➖ анекдотических — Солоха и ее любовники.

🦹‍♀️ Чертовщина здесь начинается сразу, ведь на дворе магическое время. В первом же эпизоде по ночному звездному небу летит ведьма на метле, а с другой стороны появляется черт и тут же крадет с неба месяц. Только после фантастической завязки нам представляют пару героев — кузнеца Вакулу и красавицу Оксану (которая, конечно, «чертовски хороша»). Заодно выясняется, что ведьма — это мать кузнеца Солоха, а кузнец еще и художник. Черт пытается ему отомстить за картину на тему Страшного Суда (это детский страх автора), а потерпев поражение, в конце станет еще более гадким персонажем новой картины.

📖 По ходу рассказа границы между людьми и инфернальными персонажами стираются еще больше, когда появляется запорожец Пацюк, который «немного сродни чорту» (колдовство его совсем бытовое — вареники сами летят в рот). Сам черт выглядит едва ли не более обыкновенным существом, тем более что ему не везет. Кажется, рассказчик даже готов посочувствовать замерзшему гостю из преисподней:

«Мороз увеличился, и вверху так сделалось холодно, что черт перепрыгивал с одного копытца на другое и дул себе в кулак, желая сколько-нибудь отогреть мерзнувшие руки. Не мудрено, однако ж, и смерзнуть тому, кто толкался от утра до утра в аду, где, как известно, не так холодно, как у нас зимою, и где, надевши колпак и ставши перед очагом, будто в самом деле кухмистр, поджаривал он грешников с таким удовольствием, с каким обыкновенно баба жарит на Рождество колбасу».

🧙‍♀️ Черт и ведьма в этой повести — участники естественного хода вещей, а не представители чудесного. Вакула отправляется за черевичками царицы, и Петербург для него куда удивительнее, чем путешествие верхом на черте:

«Боже мой! стук, гром, блеск; по обеим сторонам громоздятся четырехэтажные стены; стук копыт коня, звук колеса отзывались громом и отдавались с четырех сторон; домы росли и будто подымались из земли на каждом шагу; мосты дрожали; кареты летали; извозчики, форейторы кричали; снег свистел под тысячью летящих со всех сторон саней; пешеходы жались и теснились под домами, унизанными плошками, и огромные тени их мелькали по стенам, досягая головой труб и крыш. С изумлением оглядывался кузнец на все стороны».

👑 Заодно герой встречается с Екатериной II, Потемкиным и Фонвизиным, то есть из времени сельского праздника попадает ненадолго в историческое время, но оно оказывается частью сказочного сюжета. Петербург в роли «тридевятого царства» можно понять и как иронический перевертыш: Гоголь экзотизирует мир, который его читатели считают нормальным.

Давайте узнаем, чем отличается от других повестей «Страшная месть», разберем важные сцены и узнаем, что же там необычного.

📗 Большая повесть «Страшная месть» резко отличается от других текстов серьезным и мрачным тоном. Здесь уже нет ни комических чертей, ни уютного праздничного мира. Праздник обрывается в начальной сцене: на казацкой свадьбе объявляется страшный колдун. Его изгоняют с помощью иконы, но всех охватывает тревога. Больше всех волнуется Катерина, которой колдун является во сне. В конце концов муж Катерины Данило выясняет, что колдун — ее отец, и дальше события развиваются все ужаснее: пленить колдуна не удается, он пытается заставить дочь выйти за него замуж, она сходит с ума...

🧖‍♀️ Здесь собрано несколько распространенных архаических сюжетов — и дурное знамение на свадьбе, и инцест, и сам образ чудовищного колдуна. Все это также происходит на фоне войны с поляками, и колдун оказывается не только «антихристом», но и союзником врагов.

🏞 Текст все время переходит от жутких гротескных сцен к этнографическим зарисовкам и пейзажам. Знаменитое поэтичное описание Днепра — «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои…» — часто вырывают из контекста, а в тексте оно заканчивается появлением лодки колдуна.

🔎 «Чудный» Днепр не просто так «страшен» в конце описания: река и горы в «Страшной мести» — это пространство мифа. После пересечения Днепра в повести события приобретают новый масштаб. На горе является таинственный рыцарь, который приводит колдуна в нечеловеческий ужас, а заканчивается все землетрясением, которое вызывают восставшие мертвецы.

🗝 Объяснение всей этой страшной истории дается в финальной главе повести уже в чисто мифологической форме. Сказитель-бандурист поет о двух братьях. Новые Каин и Авель — казаки Петр и Иван: Петр из зависти убил брата, и Иван в качестве казни выбирает страшную месть: последний в роду Петра будет «злодеем, каких не бывало прежде» — это и есть наш колдун.

🧛 Необычна «Страшная месть» не только смешением в небольшой повести стольких мифологических мотивов, но фокусом внимания на герое-злодее. В тексте подчеркивается его отчужденность, невозможность существовать с людьми: его заведомо ненавидят, его считают уродом, ему чудится, что все над ним смеются (включая коня) — этим он напоминает «темных» романтических героев.

♠️ Но проклятие означает, что у него нет воли: колдун испытывает непреодолимую тягу к чудовищным преступлениям. В этой повести Гоголь, воссоздавая атмосферу страшных легенд, обращается всерьез к теме происхождения зла, которая будет его волновать всю жизнь.

📖 Прочитаем «Пропавшую грамоту»(1831). Полное название повести — «Пропавшая грамота : Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви».

Время прочтения 〰️ 20 минут.

👉 Как, на ваш взгляд, в произведении создается колорит?

О безумии в «Записках сумасшедшего»