Как книги становятся классикой

⚡️ Советская система управления культурой требовала активного участия государственных структур на всех уровнях литературной жизни. Самостоятельных литературных институций и автономного литературного поля, как его понимают современные социологи, в СССР не было.

📑 Это привело к расслоению русской литературы, которая поделилась на:
➖ официально признанных советских авторов,
➖ писателей русского зарубежья,
➖ советских писателей, вытесненных системой.
Можно ли читать их как одну литературу — этот вопрос остается открытым.

❓ В чем смысл советского литературного проекта?

🔎 Это не просто контроль власти над искусством и цензура — у контроля впервые было глобальное идеологическое основание. Вы можете помнить его упрощенную версию по советским учебникам литературы: вся история литературы оценивается с точки зрения социального прогресса, и вершиной прогресса в искусстве должен стать социалистический реализм.

🗄 Практика привела к появлению внушительного административного аппарата, который распределял статусы, назначал авторов первого и второго ряда — не только современных советских, но и классиков. К концу советской эпохи процесс стал выглядеть совсем абсурдным — об этом, например, повесть Войновича «Шапка».

📚 В начале советской истории классика стала спорной темой — фактически всю мировую литературу предполагалось переоценить с точки зрения ее прогрессивности или реакционности и отобрать книги, которые будут близки и полезны советскому человеку.

👤 Так, Достоевский, писатель явно реакционный по многим параметрам, то изгонялся из канона, то возвращался. И, конечно, полное признание Пушкина в качестве центра канона произошло в 1937 году. Мы могли бы совершенно иначе видеть место Пушкина, если бы Сталин сделал другой выбор — например, вслед за Лениным в пользу Толстого.

🎉 Пушкинский «юбилей» 1937 года, то есть столетие со дня его смерти — совсем иное событие, чем праздник, на котором выступал Достоевский. Теперь организацией занимался учрежденный партией Всесоюзный Пушкинский комитет. Председателем назначили Максима Горького, и это было одновременно назначение Горького главным советским писателем. К юбилею были написаны тысячи статей и речей — среди них и глубоко личные признания в любви, и научная пушкинистика, и чистый официоз.

Давайте узнаем, могли ли литературные иерархии в советское довоенное время сформироваться иначе.

⛓ Сталинская система санкционирования и распределения культурных ценностей по вертикали не была изначально единственным решением. В 1920-е и 30-е годы у нее были серьезные оппоненты — все они были разгромлены к 1940 году.

👤 Один из примеров альтернативного коммунистического взгляда на литературное величие мы можем увидеть в статьях Андрея Платонова (1899–1951). В 30-е годы художественные тексты Платонова уже не печатали, но он еще мог публиковать статьи в журнале «Литературный критик», уничтоженном к концу десятилетия. Идеологом журнала был философ Михаил Лифшиц: он критиковал «вульгарно-социологический» подход к литературе как инструменту классовой борьбы.

📖 Народ-читатель в статье Платонова «Пушкин — наш товарищ», которую вы прочитали, близок к идеям Лифшица о том, что социальный прогресс должен привести к сотворчеству, превращению любого труда в творческий процесс. Канон тогда определялся бы массовым читателем нового типа, а не властью.

❗️ Обратите внимание, как Платонов спорит с Луначарским по поводу «Медного всадника». Для Луначарского, одного из самых талантливых советских идеологов, ценность пушкинской поэмы в том, что она реалистично отражает конфликт между социальными силами. Для Платонова — в том, что Пушкин способен видеть человечность и в Петре, и в Евгении, вызвать сопереживание читателей, а не только понимание «правильных» для какого-то исторического момента идей.

📙 Похожая мысль есть в работе, которую провел педагог Адриан Топоров, с 1920 до 1932 года записывавший обсуждения классических и современных книг в коммуне «Майское утро» на Алтае. Его книгу «Крестьяне о писателях» (Топоров был репрессирован, и книга оставалась под запретом до 1961 года) недавно переиздали — это уникальный материал по реальной истории чтения.

❌ Соцреализм, несмотря на вложенные ресурсы, не состоялся как полноценное литературное направление именно из-за сопротивления читательской среды. Полной объективной информации о массовом чтении в советское время нет, но по письмам читателей писателям, по воспоминаниям и личным библиотекам картина известна.

👥 Из официально признанных советских авторов читатели приняли немногих — Шолохова, Фадеева, Николая Островского. Гораздо успешнее оказалась другая сторона советской программы, отразившаяся в больших издательских проектах.

Посмотрим, какие издательские проекты были в советское время, какую литературу удавалось публиковать и какие издания считаются эталонными и по сей день.

🌍 В XX веке во многих странах вошли в моду многотомные издания «великих книг». Такие серии, как британская Penguin Classics (более доступная) или французская Bibliothèque de la Pléiade (более академичная) продолжают пользоваться успехом уже почти столетие.

⚒ В СССР аналогичные проекты были своего рода компромиссом между наукой и властью: право каждого произведения попасть в серию нужно было отстаивать с идеологических позиций. Посмотрим на три таких проекта.

1️⃣ Academia. Изначально это было издательство Петербургского философского общества при университете, которое работало с 1921 по 1937 год. Им руководили ученые, философы, переводчики — в том числе философ Лев Карсавин и выдающийся переводчик Адриан Франковский.

🔆 Это последний отголосок расцвета книжного дела в культуре Серебряного века — книги под маркой Academia отличаются высоким качеством подготовки и художественного оформления.

📙 Первой книгой этого издательства стала «Религия эллинизма» Ф.Ф. Зелинского (1922). В 1927 году начала издаваться серия «Сокровища мировой литературы». Вышел в свет «Декамерон» Боккаччо, «Путешествия Гулливера» и первый том сборника сказок и новелл «Тысяча и одна ночь».

📇 Параллельно сотрудники издательства переводили и публиковали современную западную литературу, в том числе модернистскую. Было выпущено 38 серий и свыше 1000 изданий, большинство из которых отличается сравнительно небольшим тиражом.
Проект не пережил 1937 год и был поглощен Гослитиздатом.

2️⃣ Библиотека всемирной литературы (БВЛ) — 200 томов, выходивших в издательстве «Художественная литература» с 1967 по 1977 гг. Это самая значительная попытка представить всю историю литературы системно и по возможности преодолеть традиционный евроцентризм таких изданий, включить классику восточных литератур и литературу народов СССР.

📚 В БВЛ три серии:

🔹 «Литература Древнего Востока, Античного мира, Средних веков, Возрождения, 17 и 18 веков»
🔸 «Литература 19 века»
🔹 «Литература 20 века»

💬 Книги включают комментарии и иллюстрации, но по замыслу они адресованы широкому читателю, а не коллекционерам и ученым.

📜 Понятно, что БВЛ отражает официальную советскую версию мирового канона, поэтому ее состав сильно отличается от аналогичных западных серий.

📖 Особенно заметно отсутствие большинства модернистских книг, значение которых к 1960-м годам было уже вполне очевидно: в БВЛ нет ни Пруста, ни Джойса, хотя переводить их начали еще в 20-е годы.

3️⃣ Серия «Литературные памятники» выходит с 1948 года. Это прежде всего проект Академии наук, которым сейчас занимается Институт мировой литературы РАН.

📚 «Литпамятники» радикально отличаются от большинства аналогов, потому что отбор текстов в них авторский. Ученые сами предлагают публиковать в серии тексты, которые до этого не публиковались в России или издавались некачественно. Каждый том — плод многолетнего труда текстологов, и главная ценность издания — комментарии и вступительные статьи.

📘«Памятниками» становятся не только древние и не только классические книги. Среди последних изданий — «Конармия» Бабеля, «Столбцы» Заболоцкого, авангардная поэзия Тристана Тцары: с ними соседствуют новое научное издание «Декамерона» и «Житие протопопа Аввакума».

«Слово о полку Игореве», «Academia», 1934

О том, почему мы до сих пор наследуем советское представление о мировой литературной карте