Артуровский миф в литературе

🍷 Первый образ, который ассоциируется с Граалем сейчас, — чаша или кубок. Бретонское и старофранцузское слово graal действительно означает чашу, однако в описаниях Грааля встречается также блюдо. А в «Парцифале» Эшенбаха это камень — lapis exilis, то же, что философский камень алхимиков.

✍️ Кретьен де Труа описывает удивительный волшебный предмет, но не называет его «святым». В христианский контекст его немного позже вписал Робер де Борон, живший в 12–13 вв. Грааль у него стал чашей, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь распятого Христа.

🏰 Грааль хранится в далеком замке. В немецких версиях он называется Мунсальвеш или Монсальват (второй вариант популяризовал Вагнер), во французских и английских — Корбеник (Карбонек, Корбин).

🦇 Путь к Граалю лежит через мрачные и страшные места, отмеченные знаками распада и скверны. Во многих сюжетах, пока Грааль не откроется чистому духом рыцарю — Парцифалю в немецкой версии, Галахаду в английских, орден хранителей пребывает в упадке. Владения раненого Короля-рыбака, у которого нет подлинной духовной силы хранителя, стали «бесплодными землями». Другое странное место — «Гиблая часовня», в которой пропали многие недостойные искатели: у Мэлори через нее проходит Ланселот.

📝 В 1920 году вышло исследование Джесси Уэстон «От ритуала к роману». Уэстон предположила, что за сюжетами о Граале стоит древний языческий ритуал. Гиблая часовня, бесплодные земли и другие знаки смерти — следы утраченного культа мертвых, а Грааль восходит к обрядам инициации, символически посвящавшим в тайну жизни. Эту теорию не все принимают, и есть мнение, что Грааль, наоборот, позднее, чисто христианское изобретение — но для модернистских писателей 20 века книга Уэстон была привлекательнее.

👇 У поисков Грааля сложилось два значения, буквальное и аллегорическое:

1️⃣ Условная цель. Поиски — это приключение-квест, в котором проверяются способности героя. Грааль — просто артефакт, символизирующий победу. В награду герой получает вполне конкретные дары — неуязвимость, благополучие, славу.

2️⃣ Идеал. Грааль означает любую версию Абсолюта — Истину, Бога, Любовь. Он не от мира сего, им нельзя обладать, можно только стать свидетелем его явления, то есть пережить откровение. Этот смысл, который можно видеть уже у Эшенбаха, вкладывают в Грааль и Теннисон, и Вагнер, и их символистские продолжатели.

❓ У этого сюжета, как и у всех поисков Абсолюта, есть другая сторона — в идеале всегда можно усомниться. Что если Грааль утрачен? Или это обманка? Или есть только вечная тоска по идеалу, но увидеть его нельзя даже в озарении? Что если подлинная история поиска всегда заканчивается в Гиблой часовне? А может быть, Грааль есть, но не «Святой» в христианском смысле? Самые оригинальные вариации сюжета в 20 веке вызваны этими сомнениями.

Сюжет о Граале появляется в необычных, полемических по отношению к традиции формах, в ряде знаковых произведений литературы 20 века. В отличие от пересказов и романов фэнтези, на первом плане здесь символический смысл Грааля и вопрос о том, сохранится ли он в современном мире. Давайте обсудим этот мотив у Элиота, Кафки и Томаса Манна.

📕 Томас Стернз Элиот в поэме «Бесплодная земля» прямо указывает на книгу Джесси Уэстон и заимствует из нее образы смерти и запустения, которые Уэстон акцентировала в артуровских романах. Но если в исследовании смысл был в поиске дохристианского прототипа Грааля, то Элиот создает постхристианскую версию. В поэме нет ни Грааля, ни достойных его рыцарей — остается открытым вопрос, исчез ли Грааль насовсем, или мы находимся на самой мрачной стадии квеста, в Гиблой часовне, из которой ушла магия:

В этой пустыне меж гор нет жизни
Месяц бессилен и трава поет
Над щебнем надгробий
Пустая часовня, жилище ветра.
Окна зияют, дверь скрипит на ветру
Мертвые кости чар не таят.

📖 Единственный намек на выход есть в конце поэмы, где Элиот цитирует стихотворение Верлена «Парсифаль», написанное под впечатлением от оперы Вагнера. Получается, что Грааль доступен только в отголосках, в цитате из цитаты.

📗 Роман Томаса Манна «Волшебная гора», целиком построенный на мифологических аллюзиях, цитирует среди прочих и миф о Граале. (Заглавная «волшебная гора» взята из другой средневековой немецкой легенды — о Тангейзере).

👤 Главный герой Ганс Касторп буквально сравнивается автором с Парцифалем, но на поверхности он не похож на легендарного рыцаря-шута: Касторп описан как подчеркнуто обыкновенный, «средний» человек. Сюжет кажется обыденным — общение скучающих персонажей в санатории — но за рутиной скрывается тайна.

✨ В одном из ключевых эпизодов герой, заблудившийся в горах, испытывает не то галлюцинации, не то откровения. За сияющим видением счастья следует страшная картина: старый храм, в котором две ведьмы над чашей разрывают на части младенца. Придя в себя, герой приходит к выводу, что оба видения одинаково ценны: «Великая душа, частицей которой ты являешься, грезит — через тебя и по твоему — о вещах, которые извечно грезятся ей: о своей юности, своей надежде, своем счастье, о мире и… о своем кровавом пиршестве». У Манна откровение возможно, но оно совершенно иное, чем в исходных сюжетах.

📙 К деформациям средневекового квеста относят и «Замок» Франца Кафки. Приключения главного героя — зацикленная до бесконечности стадия блуждания, которая есть во многих рыцарских сюжетах и принципиально важна в истории Парцифаля.

❄️ Замок, как и Монсальват, окружен бесплодной землей, занесенной снегом у Кафки. Он притягивает героя, как цель квеста, но достичь его заведомо нельзя. Как и у Элиота, у Кафки невозможность традиционного завершения мотивируется скорее общим состоянием мира, чем несостоятельностью героя. Есть ли в Замке что-то подлинное, узнать нельзя.

Есть еще один интересный, но менее знаменитый пример модернистского переосмысления легенды. В первом романе Жюльена Грака «Замок Арголь» (1938) прямые отсылки к сюжетам о Граале помещены в атмосферу сюрреалистической готики. Давайте посмотрим, как это выполнено в тексте.

🎭 Автор описывал роман как «демоническую» версию вагнеровского «Парсифаля». Сюжет, как легко догадаться с самого начала, не предполагает спасения, но главное отличие не в этом. Персонажи романа статичны, они словно разыгрывают предопределенные роли, искаженные отражения традиционных образов легенды.

🏰 Главный герой Альбер весь роман блуждает по своему замку в Бретани, который он купил по необъяснимому наитию. Арголь — синтез Монсальвата, проклятого замка готических романов, и мифологического лабиринта.

👥 К герою присоединяется его друг Герминьен, который привозит с собой девушку по имени Гейде: они окажутся двойниками раненого Короля-Рыбака Амфортаса и колдуньи-соблазнительницы Кундри: функции и имена указывают скорее на Вагнера, чем на средневековые романы. По ходу развития сюжета функции персонажей меняются, и все трое играют одновременно демонические и ангелические роли.

🩸 Грак, в отличие от последователей Джесси Уэстон, интересуется христианскими, а не языческими, смыслами Грааля. Но в христианской образности он подчеркивает болезненную и кровавую сторону, темы жертвы и искупления оборачиваются готической эстетизацией страдания.

➡️ Так устроено и самое прямое упоминание исходной легенды в тексте. Альбер находит гравюру, изображающую страдания Амфортаса. Жизнь и искусство, мука и избавление в его восприятии неразличимы: художник «заимствовал от самой крови Амфортаса, запятнавшей плиты своими тяжелыми каплями, то самое сверкающее вещество, что струилось в священном Граале, и именно от этой раны распространялись во все стороны лучи неугасимого огня, жар которого, словно неутолимая жажда, иссушал горло».

📖 Самое простое объяснение происходящего, на которое в тексте много намеков, — все разворачивается в подсознании, герои романа — архетипические составляющие одной личности. Скомбинировав жанры и превратив известный сюжет в психоаналитическую загадку, Грак показал, что о Граале можно написать не только квест.