Архитектура музеев

Одного взгляда на музей Гуггенхайма в Бильбао достаточно, чтобы понять, что главное в нем — его архитектура.

Почему музей Гуггенхайма в Бильбао и подобные ему стали возможны 👇

🏢 Некоторые модернистские здания, такие как музей Гуггенхайма в Нью-Йорке, могли радовать своим ярким силуэтом, скульптурностью. Но к концу 20 века в городах всех развитых стран мира было уже много одинаковых небоскребов и типового жилья. Это происходило и в странах бездушного капитализма, и при унылом социализме. Причиной в числе прочего были общие технологии строительства — одинаково выгодные и удобные для всех, но слишком простые, чтобы сделать что-то интересное.

📐 Архитектура хай-тека, которая, по мнению многих, началась именно с Центра Помпиду, показывала другой уровень технологий и строительства, а также ставила рекорды масштаба в строительстве высоких зданий. Этим архитекторам удавалось строить самые большие здания, о них начинали писать в газетах, и постепенно их имена становились известны публике.

🧩 Постмодернистская архитектура и дизайн к этому времени тоже немного надоели. Было построено слишком много зданий плохого вкуса, а эстетский постмодернизм был не так привлекателен для публики. Но они добились ощущения, что архитектура может вызывать яркие эмоции, включая негативные.

〰️ Так постепенно было подготовлено время архитекторов-звезд и так называемой иконической архитектуры — то есть таких зданий, которые впечатываются в память навсегда. Ясность и простота модернизма, масштаб и технологии хай-тека, яркая форма и новые материалы — все это стало ингредиентами для архитектуры 90-х. Политики и бизнесмены с удовольствием начали пользоваться такой архитектурой для решения своих задач.

О музее как выгодной инвестиции

Давайте посмотрим, зачем в Бильбао с населением 350 тысяч человек понадобился новый огромный музей.

🏭 К 1990-м годам город находился в упадке. После свержения Франко столицей нового автономного сообщества Страна Басков в 1979 году стала Витория-Гастейс, хотя Бильбао был больше и экономически мощнее. В 80-е в стране случился мощный производственный кризис, который ударил по экономике промышленного Бильбао. Баскские террористы продолжали свою борьбу с Испанией. В 90-е годы городские власти решили провести деиндустриализацию и развить сферу услуг, вливая деньги в туристическую инфраструктуру.

🚇 Про музей знают все, но кроме него были построены трамвайная линия, метро — проектом занимался Норман Фостер, мост по проекту Сантьяго Калатравы, крупный конференц-центр с театром и концертным залом. Большие средства вложили в развитие туризма, поддержку отелей, ресторанов, фестивалей, деловых конференций — туристический поток за 30 лет вырос в 40 раз. И если в 80-х годах жители, особенно молодежь, просто бежали из города в поисках лучшей жизни, то в 90-х и 2000-х отток сильно замедлился (хотя и не остановился — Мадрид, Барселона и более богатые города объединенной Европы остаются привлекательными).

🏗 Строительство нового невиданного прежде музея было частью плана по развитию Бильбао. Директор Фонда Соломона Гуггенхайма Томас Кренц прямо заявил, что это не культурный, а экономический проект. Отчасти повторилась история с Центром Помпиду, когда архитектура и культура сделали важный политический жест. В Бильбао к нему добавилась идея постиндустриального развития.

🌟 В закрытом конкурсе участвовали звезды: Фрэнк Гери, Арата Исодзаки, австрийское архитектурное бюро Coop Himmelb(l)au. Кренц специально искал архитектора, который сможет создать не просто музей, а памятник, символ.

👤 Победил Френк Гери, к тому времени уже лауреат Притцкеровской премии. Жюри Притцкера хорошо охарактеризовало его стиль — «утонченный, сложный и смелый». Гери создавал странную архитектуру, которая будто бы не имеет корней и не боится показаться чудной и дикой.

Музей Гуггенхайма в Бильбао не только окончательно утвердил Фрэнка Гери в статусе одного из главных архитекторов, но и попал в ожидания публики, каким должно быть пространство для современного искусства.

Посмотрим, как это получилось 👇

🎯 Томас Кренц тонко отреагировал на развитие арт-рынка. Он понял, что современное искусство превращается в шоу-бизнес. Музей должен быть не институцией с системным подходом, а пространством для ярких выставок и аттракционов — и самому музею тоже надо стать таким аттракционом.

👁 Музей построен из стекла, титана и песчаника. Здание светится на солнце и красиво отражается в воде. Благодаря сложной форме с разных точек его силуэт выглядит по-разному, но все равно хорошо запоминается. В нем можно увидеть, что угодно: рыбу, ветер, волны, распускающийся цветок. Но все это возникает в глазах смотрящего, сам Гери создавал абстрактную форму.

🕸 Конструкция музея намного проще, чем кажется. Это просто коллекция ангаров из жесткой металлической сетки, покрытой титановыми пластинами — общая площадь пластин 24 тысячи м². Гери впервые поручил значительную часть инженерных расчетов компьютеру. Благодаря криволинейной конструкции здания в «щелях» между основными пространствами появляется много интересных криволинейных переходов, холлов, закутков — они не дают забыть о том, в каком интересном здании мы находимся.

➰ Внутри музея — помещения для временных экспозиций. В больших белых залах размещены выставочные проекты, построенные на громких именах и звучных концепциях: сейчас идет выставка Олафура Элиассона, в ноябре ожидается Кандинский, в январе — выставка родной баскской живописи. Единственный постоянный объект — скульптура «Материя времени» Ричарда Серра. Впрочем, музей старается организовать для местных школ обширную образовательную программу.

📈 Музей выполнил свою функцию — поднять экономику Бильбао. Затраты на строительство окупились за первые три года. Ежегодно музей посещают больше миллиона человек, развитие туристической отрасли привело к взрывному росту экономики. Так называемый «эффект Бильбао» вдохновил многие города и даже страны, которые увидели, как всего один яркий архитектурный объект может обеспечить экономику целого региона.

Теперь посмотрим на другие музеи, представляющие собой яркие жесты — политические, культурные, архитектурные. Как и в случае с Бильбао, главная цель строительства этих зданий скорее экономическая — но музейная функция делает их фактом культуры.

🌴 Лувр Абу-Даби. Арабские Эмираты попытались повторить «эффект Бильбао». Тоже взяли крупный музейный бренд — Лувр, проводят экспортные музейные выставки, как в Гуггенхайме. Для этого Жан Нувель (тоже архитектор-звезда) построил здание интересной архитектуры, с яркими и понятными метафорами и выраженной политической идеей.

🍬 Музей русского импрессионизма в Москве. Частный музей, основанный на коллекции предпринимателя Бориса Минца. Минц построил здание музея на территории бывшей кондитерской фабрики «Большевик», которая принадлежит ему. Пример попытки повторить «эффект Бильбао» в масштабе одного комплекса.

📐 Конкурс на Музей Гуггенхайма в Хельсинки. В 2014 году в Хельсинки вслед за Бильбао решили создать филиал Музея Гуггенхайма. На конкурс подали 1700 заявок из 77 стран, победителем стал проект парижского архитектурного бюро Moreau Kusunoki Architectes. Однако времена изменились: сегодня ни иконическая архитектура, ни громкие культурные проекты уже не привлекают так, как прежде. Городской совет Хельсинки отклонил реализацию проекта, зато одобрил строительство крупной библиотеки.