Марсель Пруст и роман «В поисках утраченного времени»

А сейчас давайте узнаем, какие прототипы были у героев романа, кого угадывали современники Пруста и с каким из героев писатель соотносил сам себя.

👨‍🦱👩‍🦱 Центральные персонажи «Поисков» — Сван, Шарлюс, Одетта, герцогиня Германтская — спровоцировали слухи и расследования еще во время выхода романа. Всем было интересно, кто их прототипы. Долгие годы Пруст был едва заметным завсегдатаем закрытых парижских салонов; восторженному молодому человеку охотно покровительствовали светские львы и гранд-дамы. Никто не ожидал, что их скромный друг окажется внимательным и ироничным наблюдателем.

👑 Одна из моделей рассказчика как хроникера — герцог де Сен-Симон, автор знаменитых мемуаров начала 18 века, составленных из точных и беспощадных психологических портретов его современников. Пруст часто его цитировал и, очевидно, видел себя в похожей роли — но все же вместо мемуаров он создает вымышленных персонажей, и никто из них не копирует в точности возможные оригиналы.

👥 Прустовские герои склеены из биографических и личностных свойств множества людей. По мере признания романа считаться прототипом кого-то из персонажей становилось все престижнее, даже если портрет был не самый лестный.

🎩 В биографиях ряда парижских денди конца 19 века вы обязательно встретите утверждение, что они послужили прообразами Свана. Больше всего оснований на это у Шарля Хааса (Ааса): как и Сван, он был блестящим светским героем и знатоком искусства, был знаком со всей европейской аристократией. Хаас также единственный еврей-член парижского Жокей Клуба, в который вхож и Сван. Оба писали книги о художниках: Хаас о Дюрере, а Сван о Вермеере.

💎 Но Сван напоминает и Шарля Эфрусси, мецената и коллекционера. У прототипов позаимствована скорее внешняя сторона — роли, функции, отчасти интересы. А внутренняя жизнь персонажа, история его любви и ревности мало связаны с прототипами. В структуре романа Сван — учитель и в чем-то двойник рассказчика, поэтому его прототипом был и сам автор.

👤 Сван — гениальный ценитель, но он не способен к творчеству, в его эстетстве не хватает чего-то более глубокого, то есть в каком-то смысле Сван — это то, что Пруст пытается преодолеть в себе.

👀 Современники были уверены, что барон де Шарлюс — это Робер де Монтескью (который, к его счастью, умер, не успев дочитать до «Содома и Гоморры»). Граф де Монтескью, поэт и меценат, и без Пруста был яркой фигурой литературы конца века, хотя ему не удалось добиться большой поэтической славы.

✍️ В высокомерном и вспыльчивом Шарлюсе, который считает себя последним носителем настоящей культуры, и правда легко угадывается Монтескью. Но Шарлюса, ставшего жертвой своих любовников, и тем более мазохиста, Пруст придумал, исходя из каких-то других источников и впечатлений. Монтескью зато оказался невероятно популярной моделью денди-эстета: он также стал прототипом дез Эссента в романе Гюисманса «Наоборот», которому подражал Дориан Грей.

🕸 Во внутренней логике романа действует другой принцип: персонажи вплетаются в сеть ассоциаций так, чтобы их «прототипами» становились не люди из внетекстовой реальности, а другие персонажи — лица с картин, герои романов. Сван влюбляется в Одетту, потому что она похожа на Сепфору с фрески Ботиччелли. Отсылка ироническая, ведь ни с библейской женой Моисея, ни с Сикстинской капеллой у бывшей куртизанки Одетты нет ничего общего, но для героя это не имеет значения. Как и имя, образ-картинка, созданный случайным впечатлением, первичен по отношению к персонажу.

В классических романах способность менять облик, имя, личные качества — свойство специальных героев-трикстеров. В модернистском тексте любой человек дробится на фрагменты и ускользает от четких определений. Рассказчик все время ошибается и удивляется, потому что все герои ведут двойную или тройную жизнь.

Давайте попробуем проследить, как в романе связано время, память и герои 👇

👁 Память рассказчика хранит все ипостаси каждого героя. Загадочная Дама в розовом из детства, скандальная жена Свана, которую не принимают в приличных буржуазных семьях, звезда интеллектуального салона, женщина с темным прошлым, респектабельная дама на приеме у Германтов — это все одна Одетта де Креси, она же Сван, она же де Форшвиль. Ее «карьера» словно списана из бальзаковского романа, но повествование, перемешивая разные образы Одетты, придает светской карьеристке мерцающее обаяние.

🌀 Метаморфозы затрагивают также полярность мужского и женского. Андрогинные или травестийные черты обнаруживаются вдруг в разных персонажах. Та же Одетта — воплощение очень определенного женского типажа — мелькнет вдруг в «Под сенью девушек в цвету» на портрете-акварели, где она не то «девушка с мальчишескими ухватками», не то «женоподобный юноша, порочный и мечтательный». Чтобы объяснить для себя Шарлюса, рассказчик приписывает ему женскую природу. В подруге Альбертины, девушке-денди Андре, он видит своего двойника.

❓ Почему образы героев ускользают от нас?

🗣 Персонажи ускользают от нас и из-за ненадежности самого рассказчика. Его взгляд нельзя назвать беспристрастным, он окрашен предубеждениями, страхами, фантазиями. О некоторых важных моментах в сюжете мы так и не узнаем правды. Изменяла ли Альбертина рассказчику или он все придумал от ревности? Известно, что она лжет, просто потому что ее утомили допросы и недоверие, что у нее есть своя тайная жизнь — но что происходит в ее реальности, рассказчику не понять.

📌 Заметим, что он теряет всю свою проницательность, когда дело доходит до его собственной любви. Альбертина — вечно ускользающий объект желания, у нее не может быть «настоящего» сюжета.

📝 В более комической форме сомнению подвергаются оценки рассказчика, на которых мы строили представление о мире романа. В «Обретенном времени» он читает страницы из «Дневника» братьев Гонкуров — сочиненные Прустом, конечно, — где писатели рассказывают о салоне Вердюренов. Читатель уже прекрасно знает это имя: пара претенциозных мещан, которые пытаются организовать модный салон. В романе смешно описан их маленький клан и то, как они манипулируют своим кругом «верных». А в глазах Гонкуров, оказывается, собрания у Вердюренов полны очарования и интеллектуального блеска — ни вульгарности, ни коварства хозяйки они, в противовес рассказчику, не заметили. Кто прав? В мире Пруста ответ не может быть однозначным: мир складывается из пристрастных мнений и впечатлений.

В «Поисках» есть и элементы социального романа — в такой же измененной форме, как следы романа воспитания.

👥 Внешняя жизнь персонажей заключается в том, что они образуют группировки, интригуют, реализуют свои амбиции. Пруста часто упрекали в том, что он пишет о слишком специфическом социуме. Все эти герцогини и принцы в 20 веке не играют никакой сколько-нибудь заметной роли в действительно важных процессах. Однако прустовский текст и не приписывает им никакой ценности в этом смысле. Он больше сосредоточен на механизмах общения, чем на характеристике отдельного класса.

🎭 Эпизоды, в которых рассказчик пытается вести светскую жизнь, написаны практически по законам комедии. Рассказчик вечно оказывается в глупом положении, потому что не знает простых правил — в какое кресло сесть, куда положить шляпу, как к кому обращаться. По мере «учебы» он не только усваивает правила, но и анализирует их, разбирает детали большой машины, в работе которой невольно все участвуют.

🕯 Каждое собрание, будь то вечер в салоне Вердюренов или прием у Германтов, — серия комически несостоятельных диалогов. Рассказчик распознает мотивацию каждого жеста или слова героев. Они все что-то скрывают и что-то имитируют. Пара важных персон разговаривает одновременно и не слушают друг друга. При этом оба очень довольны собой. Все забывают имена друг друга и пытаются выкрутиться в обращениях.

👩🏻 У самых искусных игроков в этой комедии естественное и искусственное неразличимы. Глаза герцогини Германтской горят внутренним огнем: обычно, объясняет рассказчик, «огнем мысли она зажигала их лишь тогда, когда ей приходилось здороваться с кем-нибудь из друзей», но на больших вечерах она «считала утомительным гасить этот огонь». Способность регулировать свой свет — вершина социального таланта.

🗣 «И пока она освобождалась от своего вечернего манто великолепного красного цвета, напоминавшего краски Тьеполо, засверкало целое ожерелье из рубинов, сжимавшее ей шею; окидывая свое платье последним взглядом, внимательным и исчерпывающим, как у портнихи, — взглядом светской женщины, — Ориана убедилась, что глаза ее светятся не менее ярко, чем прочие ее драгоценности».

❇️ Большая тема романа — это «снобизм» сословный и интеллектуальный. Всех волнует, какое место они занимают в иерархии, насколько их взгляды и вкусы позволяют им чувствовать свое превосходство или правоту. Интересно, что даже самая больная для автора политическая тема — раскол из-за дела Дрейфуса — в романе развернута иронически.

➡️ Пруст не сомневался в правоте дрейфусаров, но в тексте его персонажи делятся на партии из-за поверхностных причин, ради чувства принадлежности к «своим» или ради собственных интересов. Никого не интересует правда: всех волнует, кто в каком лагере. Даже Сван «считал теперь умными всех без различия, кто разделял его мнение».

📙 Роман был начат до войны и закончен после: мир «В сторону Свана» исчезает не только потому, что это мир детства, но и потому что это мир, каким его видели в 1913 году. Рассказчик в последних эпизодах буквально не узнает своих знакомых, а они — его. Кроме старения, здесь дело в опрокинутых войной социальных границах. Все линии и группы персонажей, противопоставленные в других книгах, сходятся вместе: система так же обманчива, как и отдельные люди.

О начале «Поисков» и о том, почему различаются переводы первого предложения