Символизм в литературе

Узнаем, как развивался символизм в других странах Европы. Начнем с Бельгии: посмотрим, чем отличается бельгийский символизм от французского.

🇧🇪 Бельгийская литература, в основном франкоязычная, переживает в конце 19 века настоящий расцвет. Брюссель превращается из довольно провинциального города в одну из столиц модернизма.

📚 В Брюсселе и Льеже с 1880-х выходит множество литературных журналов, ориентированных на эстетику парижских декадентов. Главным таким изданием был журнал «Молодая Бельгия», выходивший с 1881 до 1897. Он собрал группу молодых авторов, среди которых: Жорж Роденбах, Эмиль Верхарн, Шарль ван Лерберг, Иван Жилькен, а также будущая звезда нового театра Морис Метерлинк, о котором мы подробнее поговорим позже.

✝️ Для бельгийских поэтов важна католическая традиция и ее кризис. В их стихах часто возникают христианские образы и сюжеты, обычно в контексте сомнений, разочарования; появляются и апокалиптические мотивы.

🔎 Различия между бельгийским и французским символизмом заметнее всего там, где бельгийцы пытаются осмыслить свое родное пространство.

👀 Прочитаем стихотворение Роденбаха в переводе Михаила Яснова, в котором собраны все лейтмотивы декадентской Бельгии — серые краски, холодное море, сонные каналы:

Искушение облаков

От неба Севера легла на душу тень…
Да, я в глазах, в воде искал его с тоскою, —
Туманный, серый цвет, как бархатный порою,
Цвет моря бледного в октябрьский грустный день!..

Цвет каменной плиты с заброшенных могил!..
Им ранних, детских лет полны воспоминанья…
Его в себе канал заснувший отразил;
Он точно цветом был глубокого молчанья!..

С ним башни серые сливались в вышине, —
И небо траурным тогда казалось мне,
Как мрачный вдов наряд, печальных и усталых,
Как их зловещий креп, что роз не терпит алых

И горе лишь сулит в час радости людской…
Ах, это цвет небес, колоколов унылых, —
Что жизнь мою лишил надежд, для сердца милых, —
И крылья мельницы, что вертятся с тоской…

👤 Меньше всего похож на французских символистов Эмиль Верхарн (его родной язык — фламандский, но образование он получил на французском). Для него характерны масштабные картины, резкие, ломаные ритмы, поэтические размышления о судьбах человечества.

⭐️ Верхарна не зря особенно ценили Брюсов, Мережковский, Волошин. Почитать у него стоит прежде всего сборник «Города-спруты» (1896) — это серия динамичных и величественных образов вокруг темы современного города.

Отправимся в Германию и узнаем о главных представителях немецкого символизма

🇩🇪 В немецкоязычном мире символизм был важным источником влияния, но не самостоятельным движением. Ранний модернизм в Германии и Австрии больше связан с экспрессионизмом. Тем не менее, есть один великий немецкий поэт, близкий символистам, которого в России заново открыли сравнительно недавно — это Стефан (Штефан) Георге (1868 — 1933).

📌 Георге, наряду с Вячеславом Ивановым и Йейтсом, — представитель явления, которое можно назвать «антимодернистским» модернизмом: когда новаторство в эстетике и стиле сочетается с неприятием современной цивилизации и идеализацией великих культур прошлого.

📕 Георге был эрудитом и полиглотом, переводил на немецкий Данте, Шекспира, Бодлера. С символизмом он познакомился, как и многие европейские поэты, в салоне Малларме. И, как и Малларме, Георге остался в памяти современников фигурой изысканной и загадочной.

❄️ Германия 20 века казалась ему чуждой, мещанской страной. Постепенно вокруг него сформировался плотный круг поклонников и последователей. Кроме эстетических симпатий, их объединяла идея возвращения к ценностям аристократической культуры и утопия некоей новой, творческой и духовной аристократии.

📒 В последней книге стихов «Новое царство» такая слава сослужила Георге плохую службу. Среди его поклонников оказались и национал-социалисты, которые активно пытались сделать поэта героем своей культурной программы. Геббельс даже предлагал ему должность президента новой «Поэтической академии» (именно поэтому Георге долго не издавали у нас).

❌ Георге, однако, нацистов терпеть не мог, и категорически отказался принимать любые их предложения: мы не знаем, чем бы это для него закончилось, потому что поэт умер в декабре 1933 года.

✍️ Поэтический голос Георге отличается спокойным достоинством, в нем почти нет декадентской нервозности. Почти во всех его стихах читатель попадает в условный мир подлинной, простой жизни, напоминающий места действия античных или североевропейских мифов — «праландшафт», как называется одно из его стихотворений.

👀 Прочитаем одно из самых известных его стихотворений в переводе философа Владимира Бибихина:

Слово

Из далей чудеса и сны
Я нес в предел моей страны

Ждал норны мрачной чтоб она
Нашла в ключе их имена —

Схватить я мог их цепко тут
Чрез грань теперь они цветут...

Раз я из странствий шел назад
Добыв богатый нежный клад

Рекла не скоро норна мне:
«Не спит здесь ничего на дне»

Тут он из рук моих скользнул
Его в мой край я не вернул...

Так я скорбя познал запрет:
Не быть вещам где слова нет.

Норны в германо-скандинавской мифологии – волшебницы, владеющие судьбами, подобно греческим мойрам.

📖 В стихотворении на поверхности сказочный сюжет — герой добывает сокровище — но он оборачивается сначала типично символистской ситуацией (настоящее сокровище запредельно, им нельзя обладать), а в конце — таинственным уроком о силе слова.

Конец 19 века — время «Ирландского литературного возрождения». Давайте узнаем, каких символистов породила эпоха.

🇮🇪 Ирландская культура, несмотря на древние традиции, долго находилась в фактически подпольном состоянии, и большинство ирландских писателей не только писали на английском, но и должны были полностью встраиваться в английскую литературную систему.

🕰 В 1893 году, после снятия запрета на изучения ирландского (гэльского) языка была создана Гэльская лига — организация, которая занималась восстановлением языка, но в то же время привлекла всех творческих людей, которым была важна принадлежность к ирландской культуре.

❓ Какое отношение это имеет к символизму? Взгляды первых лидеров ирландского возрождения сформировались в 1880-е — 1890-е годы, и французский символизм стал для них актуальным эстетическим образцом, в том числе как противовес имперскому викторианскому стилю. Как и русские символисты, многие ирландские авторы искали вдохновения в мистике и возвращении к мифологическим истокам.

👥 В этом поколении много интересных персонажей — достаточно вспомнить леди Августу Грегори, писательницу и меценатку, главного спонсора новой ирландской литературы, или поэта, философа и мистика Джорджа Расселла, который подписывался странным псевдонимом Æ (от слова Æon — эон, мистическая сверхэпоха).

⭐️ Но главное место принадлежит Уильяму Батлеру Йейтсу (1865 — 1939), одному из величайших поэтов 20 века. Ближе всего к символизму его ранние произведения — особенно сборники стихов «Ветер в камышах» и книга эссе «Кельтские сумерки».

📜 Йейтс изучал ирландский фольклор и эпос и часто в стихах упоминает легендарных героев или друидов, персонажей кельтской мифов и сказок. Но не стоит понимать эти отсылки буквально: Йейтс сознательно создает свою собственную версию воображаемой идеальной Ирландии. Она часто окрашена теми же тонами, что любая символистская тайна: о ней можно только догадываться по обрывкам текстов, отражениям и снам, а лирический герой обращен к вечности.

📕 В ранних стихах Йейтса вся ситуация принадлежит не личной истории, а часть универсального сюжета. Это выражается заменой в названиях привычного лирического первого лица на третье: «Он просит у своей любимой покоя», «Он скорбит о перемене, случившейся с ним и его любимой, и ждет конца света», «Он вспоминает забытую красоту», «Влюбленный рассказывает о розе, цветущей в его сердце».

👀 Прочитаем одно из ранних стихотворений Йейтса в переводе Григория Кружкова:

Неукротимое племя

Дети Даны смеются в люльках своих золотых,
Жмурятся и лепечут, не закрывают глаз,
Ибо Северный ветер умчит их с собою в час,

Когда стервятник закружит между вершин крутых.
Я целую дитя, что с плачем жмется ко мне,
И слышу узких могил вкрадчиво-тихий зов;
Ветра бездомного крик над перекатом валов,
Ветра бездомного дрожь в закатном огне,
Ветра бездомного стук в створы небесных врат
И адских врат; и духов гонимых жалобы, визг и вой…
О сердце, пронзенное ветром! Их неукротимый рой
Роднее тебе Марии Святой, мерцанья ее лампад!

💫 Как и Георге, Йейтс игнорирует современный мир и предпочитает помещать своего героя в мифологическое пространство. Но оно не может быть гармонично: в нем соперничают кельтская (Дана — кельтское божество) и католическая традиции, и доминирует один из главных мотивов Йейтса — вечное бродяжничество, бездомность, всегда связанная у него не с личными темами, а с идеей Ирландии как потерянного дома.

Посмотрим, как символизм развивался в Литве, и узнаем о творчестве литовского поэта Юргиса Балтрушайтиса.

🇱🇹 Мы часто лучше знаем западноевропейские литературы, чем соседние восточноевропейские. Но в истории символизма есть одно важное исключение: в среде русских символистов большую роль сыграл литовский поэт — Юргис Балтрушайтис.

Помните, мы говорили о Сергее Полякове, который финансировал «Скорпион» и «Весы»? Он был другом Балтрушайтиса со студенческих лет и познакомил его с Бальмонтом и Брюсовым.

✍️ Балтрушайтис писал и на русском, и на литовском языках, но всегда считал себя представителем литовской культуры. В 1890-е учился в Московском университете, в это время и началась литературная карьера. С 1922 до 1939 года был послом Литвы в Советском Союзе.

📖 В издательской работе символистов литовский поэт занял очень важное место, потому что был выдающимся переводчиком — в его переводах публиковали произведения близких символистам по духу английских, немецких, скандинавских, итальянских авторов.

🖋 Многие особенности стиля Балтрушайтиса сформированы его двуязычием. Виктория Дауётите в детальном обзоре творчества Балтрушайтиса показывает, что русские и литовские стихи у него заметно отличаются. Русские тексты у него более абстрактные. В них повторяются характерные для русских символистов универсальные знаки сверхчеловеческой судьбы и посвящения в таинства — Кормчий, Зодчий, Творец, Строитель, храмы и жрецы.

Излюбленный образ поэта — ступени, и его самый известный сборник называется «Земные ступени» (1911). Прочитаем одно стихотворение из него:

\*\*\*

В вечерней мгле теряется земля...
В тиши небес раскрылось мировое,
Где блещет ярче пламя бытия,
Где весь простор — как празднество живое!

Восходят в высь, в великий храм ночной,
Недвижных туч жемчужные ступени,
И тяжко нам, на паперти земной,
Сносить тоску изведанных мгновений...

Со всех сторон ночная даль горит,
Колебля тьму пред взором ненасытным...
Весь божий мир таинственно раскрыт,
Как бездна искр, над сердцем беззащитным...

Живой узор из трепетных огней
Сплетает ночь на ризе златотканной,
И страшно сердцу малости своей,
И горек сон и плен земли туманной!

Для нас земля — последняя ступень...
В ночных морях она встает утесом,
Где человек, как трепетная тень,
Поник, один, с молитвенным вопросом...

🔎 Обратите внимание, что здесь ступени «восходят в высь», вокруг искры и огни — а герой остается на месте, замирая на границе между земным и неземным, человеческим и сверхчеловеческим.

🗣 В 1910 году Юрий Айхенвальд очень емко описал поэзию Балтрушайтиса:

«Медленно слагает он свои многодумные стихи; порою они, тяжелые от мысли, производят даже впечатление сумрачности. Перед иконостасом природы стоял он долго, прежде чем помолился. Его умное вдохновение не восторженно, не пылко, — но тем надежнее его глубина и постоянство. В своих книгах не дает он пустых мест, точек безразличия; он не знает невыразительных случайностей. Напротив, все у него слишком значительно и существенно. Слова у него — сжатые и скупые, суровые, и в их замкнутый круг заключено столько размышления о трудных, о предельных темах человеческого разума, что большого напряжения стоило бы пребывать вместе с автором на этих высотах духовности, если бы он был только философ».