Как не бояться авангардистов

Этот урок мы посвятим бесстрашной вылазке на территорию звуковых чудес, странностей и возмутительностей. Давайте составим памятку путешественника, которая поможет нам передвигаться по ней без смущения.

🧐 Как странно звучит! Разве это музыка?

Понятие «музыка» куда шире и старше, чем то, что мы привыкли обозначать этим словом. Первые нотированные тексты относятся примерно к 11 веку — то есть европейской профессиональной музыке как минимум тысяча лет. А еще миллионы терабайт музыки не относятся к традиции «европейского профессионального»: сибирское или тибетское горловое пение, азербайджанский мугам, индийская рага, грузинская полифония, японская традиционная музыка со своими «поющими колодцами».

😳 И что, «поющие колодцы» — тоже музыка?

Да. Нам некомфортно это признавать, но музыка Европы — микроскопический кусочек колоссального пирога. Еще сложнее осознать, что в этом «европейском» кусочке есть только крошечная прослойка — с 17 по конец 19 века, триста кротких лет, — когда музыка стремилась к передаче эмоций: к тому, чтобы сделать слушателю «грустно» или «весело».

⌛️ А кроме этих трехсот лет?

Исторически, в основной своей массе музыка совершенно не стремится выражать человеческие чувства. Быть в мажоре или миноре. Быть «красивой». Иметь мелодию. И это не придумали в 20 веке: так было и тысячу, и пятьсот лет назад в европейской и русской музыке, так было всегда в музыке других континентов. В течение столетий до начала барокко и спустя почти 150 лет после окончания эпохи романтизма музыка занималась, вообще-то, совершенно другими вещами.

🤯 Но какими же? Зачем создавать музыку, если она не про эмоции?

Целей может быть очень много. Музыка может обращаться к состояниям и процессам, находящимся за пределами опыта человека. Исследовать свойства звука и физическое время. Быть отражением абстрактной философской идеи. Стараться предположить, каким может быть звуковой мир нечеловеческих существ.

🙄 Интересно! А с мелодией все это сделать нельзя?

Бессмысленно оценивать новую музыку как плохую или хорошую по степени ее приближения к Чайковскому. Это все равно что, поехав в дальнюю экзотическую страну, считать ее хорошей или плохой по наличию берез и сосен — зачем тогда было уезжать? Чайковский не делается ни хуже, ни дальше от нас, когда в нашей жизни появляется новый слуховой опыт. Наоборот: мы становимся богаче и опытнее, «объездив» весь музыкальный мир.

✍️ А резюме?

Ставим на паузу привычную систему оценок. Готовимся испытать что-то новое и удивляться. Находим красоту в инаковости — это необычайно приятно.

Что такое авангард?

✍️ «Авангард» — проблемный и размытый термин. Мы можем пользоваться им в двух значениях: общем и специальном.

💂‍♂️ Слово «авангард» пришло из военной терминологии: это значит «передовой отряд». По определению, авангард — художественная философия, построенная на новизне, поиске, отвержении старого, революции. Если пользоваться словом «авангард» в общем смысле, то справедливо будет назвать «авангардистами» Монтеверди, Глюка, Бетховена, Вагнера, Скрябина. Почему? Все эти авторы радикально перепридумали современную им музыку. Им не хватало языковых средств, что были в их распоряжении, и они искали — и находили — новые.

⌛️ Важный момент: нам может казаться, что «классическая» классическая музыка — приятная и понятная, те самые триста лет от начала 17 до конца 19 века, — однородна, и в этой однородности находится на одном полюсе, а «сложный» и «страшный» авангард — на другом. Надо понимать, что для Пёрселла (17 век) стала бы шоком музыка Моцарта (18 век). А для Моцарта обескураживающе авангардно прозвучал был Чайковский (19 век).

😳 Да что там Чайковский — мы помним, как реагировала публика, привыкшая к языку 18 века, на бетховенскую Третью симфонию! Поэтому справедливо будет сказать, что свой «авангард», звучавший «возмутительно» и «уничтожавший классическую культуру», был абсолютно в каждом столетии: так устроено искусство.

💡Но все-таки в 2020 году мы называем Бетховена авангардистом лишь в кавычках. Все потому, что учиненная им революция больше не вызывает у нас эстетического шока: с момента смерти Бетховена прошло двести лет, прокатилось несколько последующих волн новаций. «Авангардом» в узком, специальном смысле принято называть последнюю из них, случившуюся в 20 веке.

📝 В русском музыковедении принято считать, что эта волна имела две фазы. Крупный российский ученый Юрий Холопов предложил схему, которую просто запомнить: представим две большие ступени — назовем их авангард I и авангард II — совпавшие с окончаниями Мировых войн. Так, первый всплеск авангардных явлений — конец 1910-х- и начало 1920-х годов. Второй — конец 1940-х и начало 1950-х. Эта схема, как все схемы, немного условна (например, она здорово работает в Европе, но хуже — в США, на территории которых войны не было), но в то же время логична и помогает ориентироваться.

〰️ Две эти волны взаимосвязаны, вторая продолжала и расширяла искания первой. Их составляют десятки авторов, языки которых различны. Их объединяет одно: начиная с 1920-х годов 20 века композиторы отказываются от музыкальной грамматики, где в течение трехсот лет между звуками существовала субординация — главный-неглавный, устойчивый-неустойчивый. Авангард предлагает нам новые звуковые отношения, где все звуки уравнены в правах: нет «центра» и «периферии». Именно поэтому музыка 20 века так отличается от условного Шопена.

🚀 Более того, мы привыкли, что главный «параметр» музыки — это мелодия. Действительно, для нас «знать» или «запомнить» музыку — значит напеть ее, воспроизвести ее мотив. Авангард предлагает нам новый взгляд на это: а что, если таким же важным параметром, как мелодия, будет ритм? А если на роль «мелодии» начнет претендовать тембр — то есть звуковая краска? А если — способ воспроизведения звука? Наверное, каждый, хотя бы в детстве, мечтал выйти за пределы законов физики: слушать глазами, видеть ушами, не чувствовать гравитации, перемещаться во времени. Авангард предлагает нам именно это — только в области искусства.

Наш первый пример интересной музыки 20 века — композитор, ассоциирующийся у многих с самим понятием «авангард». Это великий визионер и немножко инопланетянин Карлхайнц Штокхаузен.

🙋‍♂️ Штокхаузен — одно из главных имен авангарда-II. Если первая авангардная волна 1920-х занималась формулированием тех самых новых отношений между звуками, о которых мы говорили, одна из черт послевоенного авангарда — изобретать уже сам звук, услышать что-то, что невозможно в ежедневно наблюдаемом нами физическом мире. Именно это позволяет сделать нам музыка Штокхаузена.

👪 Штокхаузен принадлежит особому поколению: не воевавшему, но травмированному войной. Очень многие художники — его ровесники решили посвятить свою жизнь именно поиску нового в искусстве. Он родился недалеко от Кёльна в 1928; когда закончилась война, ему было 17 лет. Отец Штокхаузена пропал без вести на фронте в 1945, мать оказалась в клинике для душевнобольных еще в 1941 и была подвергнута эвтаназии (эта практика недолго существовала в Германии при Гитлере).

🎓 Штокхаузен работал тапёром, сторожем, чернорабочим. Он окончил высшую музыкальную школу в Кёльне, а также имел степень по филологии и философии; занимался информатикой в Бонне, а потом приехал в Париж, где начал экспериментировать в студии электронной музыки. Начиная с 1950-х, Штокхаузен встал на путь неистощимой новации, изобретательности и выдумки — и триумфально шел по нему до своей смерти в 2007 году, постоянно меняя музыкальный язык.

🔊 Давайте послушаем первую экстраординарную работу, с которой, как считается, ведет свою историю электронная музыка: академическая, андеграундная, клубная, — любая. Это сочинение было создано Штокхаузеном в 1956 году; оно называется «Песнь отроков».

🔥 Речь здесь о ветхозаветной истории про трех иудейских мальчиков, которых приказал бросить в печь ассирийский царь Навуходоносор за отказ поклониться идолу. Слуги царя разожгли огонь, который пожирал даже тех из них, кто по неосторожности стоял близко к печи.

👼 Однако «...Ангел Господень сошел в печь (...) и выбросил пламень огня из печи, и сделал, что в средине печи был как бы шумящий влажный ветер, и огонь нисколько не прикоснулся к ним, и не повредил им, и не смутил их. Тогда сии трое, как бы одними устами, воспели в печи, и благословили и прославили Бога: „Благословен Ты, Господи Боже отцов наших, и хвальный, и превозносимый вовеки, и благословенно имя славы Твоей, святое и прехвальное и превозносимое вовеки”» (Книга пророка Даниила, 46-52).

🙇‍♂️ Штокхаузен записал пение 12-летнего мальчика, обработав его и соединив с электронными звуками нескольких видов. Он провел ювелирную работу, сопоставив элементы человеческого пения — гласные, разные виды согласных звуков, тембровую краску мальчишеского голоса — с электронными звуковыми событиями: шумовыми волнами, внезапными «взрывными» импульсами, переливами.

🎧 Послушайте (в наушниках!) эти 13 минут пения на ангельском языке: иногда голос мальчика растворяется в звуковом море, иногда электронный звук воссоздает какой-то лепет, похожий на человеческий. Это очень странный и совершенно небывалый опыт — как и то, что испытали, наверное, юные Анания, Азария и Мисаил среди «шумящего влажного ветра» в пламени.

⚡️ Аудио-пример: https://yadi.sk/i/2wE6aHztF-7DoA
⏱ Время прослушивания: 13 минут

🎙 Интересно, что это — также один из первых в истории опытов пространственной музыки: в авторской версии звук был пятиканальный, некоторые динамики были статичны, а некоторые — двигались!

🎞 А вот — уже гораздо более поздний видео-вариант для тех, кому хочется посмотреть на Карлхайнца Штокхаузена.

Видео-пример: https://yadi.sk/i/IwUPBGUvQxt4ug
⏱ Время просмотра: 14 минут

В 1960-е Штокхаузен начинает интересоваться музыкальным временем. Что это значит?

📐 Мы привыкли, что «сюжет» в музыке развивается от начала к неизбежному финалу; каждый следующий момент, этап, раздел — результат уже бывшего, а венчает все некий конец — делу венец. Таким же мы представляем себе литературное время (детство — отрочество — юность и т.д.) или время нашей жизни (каждый день от утра к вечеру, путь от рождения к смерти): как некую линейку с нанесенными на нее делениями.

🌀 А что если музыкальное время может не подчиняться этим законам, не развиваться «горизонтально»? Штокхаузен задумал небывалое: такую музыкальную форму, которая будет спорить с нашим представлением о времени. В ней не будет тезисов и разработок. Не будет выводов и эпилогов. Не будет даже «было» и «будет», а только беспредельное «теперь».

♾ Он назвал это «момент-формой». Такой формой, где уничтожено время. «...вплоть до вневременности, которую я называю (...) вечностью. Она наступает не с концом времени, но достижима в любой момент», — писал Штокхаузен. Прежде, чем читать дальше, подумайте — как бы вы решили в музыке такую проблему на его месте?

🔊 Для начала Штокхаузен взял один звук и решил посмотреть, что происходит в нем не «по горизонтали» (во времени) а, так сказать, «по вертикали»: какова сама структура звука? Когда мы слышим ноту, взятую, например, щипком на гитаре, она состоит из слышимого звука (его мы можем спеть) и бесконечного «столба» неслышимых частот — обертонов.

👂 Ухо человека не ощущает эти частоты как обладающие звучанием, но обертоны очень важны: они придают гитаре ее неповторимый «гитарный» тембр. Это из-за обертонов мы различаем голоса инструментов и людей, или можем определить, вилкой или деревянной палочкой ударили по стеклу. Так, каждый музыкальный звук — «пучок» частот; беря на фортепиано «до», мы, на самом деле, приводим в действие сразу множество звуков.

🗣 Штокхаузен взял эти «спрятанные» в одной ноте звуки и раздал их шести голосам: трем мужским и трем женским. Получившийся аккорд этот секстет… тянет в течение 70 минут. Однообразно? О, нет. Штокхаузен бесконечно меняет способ артикуляции — вокалисты поют разные гласные, произносят лепечущие слоги на каком-то младенческом праязыке, бесконечно обновляя аккорд — являющийся, как мы помним, на самом деле вообще «вертикальным срезом» одной-единственной ноты.

🙏 Кроме того, в опусе звучат стихи Штокхаузена, а главное — певцы выкликают имена богов в разных религиях; языческих и монотеистических, современных и мертвых, от Древней Греции до Полинезии. Получается род вселенского молебна: вне измерения времени, как будто не было никакого чередования цивилизационных ступеней, молятся викинги и мусульмане, шумеры и протестанты, африканские племена и иудеи.

→ Вот как это выглядит.

⚡️ Видео-пример: https://yadi.sk/i/Ic0aijGy6NdKgw
⏱ Время просмотра: 4 минуты

🌊 Это работа 1968 года, вокальный секстет Stimmung (нем. «настройка» или «настроение»). Stimmung надо один раз послушать целиком. С одной стороны, это — идеальный опус 1960-х: тут слышны отзвуки электронной и психоделической революций, бушевавших в музыке в то время. С другой — универсальное откровение, где к балансу приведены доцивилизационная фольклорная, сакральная и профессиональная традиции. Stimmung — музыка в самом чистом и обобщенном смысле, и она правда вне времени: погружаться в Stimmung можно как в реку — с любого места.

→ Например, отсюда: послушайте, сколько захочется. Поет ансамбль Theatre of voices.

Аудио-пример: https://yadi.sk/i/nr_C5U_UhxMlqQ